Идеальная для колдуна - стр. 72
Слезы ослепляли, душили. Амели с трудом встала на четвереньки, но тут же почувствовала, как ее тряхнули и поставили на ноги. Она обернулась и сквозь марево слез узнала горбуна.
— Барышня, как же вы! — Мари тут же принялась промакивать ее зареванное лицо платком. — Зачем же вы, барышня, в такой день! А платье!
Мари еще долго охала, пытаясь стряхнуть грязь, но горбун был настроен не так дружелюбно. Ухватил под локоть и поволок за угол, где ждала карета. Запихал в салон:
— Мессир обо всем узнает.
Амели откинулась на бархатную обивку, чувствуя, что лишилась последних сил:
— Мне все равно, Гасту.
Впрямь, стало все равно. Как прежде уже не будет. Люди — надежнее любого забора, любого колдовства.
Экипаж взобрался на мыс, на котором возвышался белокаменный собор святого Пикары, остановился у центрального портала. Солнце уже подернулось закатным румянцем, и на шлифованный камень ложились теплые розоватые отсветы. Казалось, будто резьба, колонны, статуи светятся изнутри божественным сиянием. На ступенях двумя шеренгами расположились нищие с протянутыми руками, глиняными кружками, шляпами. Они буравили глазами кузов экипажа, как древесные черви крепкое корабельное дерево — прицельно и наверняка. Не будь свадьбы, их было бы здесь гораздо меньше.
Гасту уже открыл дверцу и протянул лапищу, но Мари встрепенулась:
— Подаяние, барышня! Подаяние! — она сунула в руку Амели увесистый кошель. — Подать на бедность полагается. Только не давайте одному на всех — сами разделите. Передерутся.
Амели взяла кошель и развязала тесемки:
— А мне какое дело? Хватило с меня на сегодня человеколюбия. А если не нравится — сама подавай.
Мари покачала головой:
— Полагается, чтобы невеста сама, собственноручно…
— Невеста? — Амели едва не кричала. — Да ты взгляни на меня! Мне впору с ними рядом вставать.
Мари опустила голову:
— Ну, уж меня-то вам винить не в чем. Это уж вы сами…
Амели заставила себя посмотреть в лицо горбуна:
— Скажи мессиру, что не могу я в таком виде в собор.
Горбун схватил ее за руку и рывком поставил на землю:
— Вот сама и скажешь. Я тобой по горло сыт.
Он толкнул Амели в спину в сторону портала. Нищие оживились. Старались подойти поближе, юродствовать погромче. Корчили рожи, разевали беззубые рты, выставляли скрюченные пальцы. Некоторые женщины протягивали грязных, завернутых в тряпье детей. От этого сборища исходил зловонный дух, от которого к горлу то и дело подкатывала тошнота. Все они прекрасно понимали, кто она такая — невеста колдуна. Отчего славят, отчего не плюют, отчего не называют потаскухой? Лишь из-за денег, которых ждут. А окажись они там, в городе…