Ибо однажды придёт к тебе шуршик… - стр. 90

– Нарекаю тебя Ярославом… – басил митрополит. – Во имя отца, сына и святого духа. Аминь!

Наконец мальчишка оказался в заботливых руках матери – королевы Ольги, его обернули мягкой шёлковой тканью, и сунув в рот любимый палец, он затих, наблюдая за существом, похожим на него, которое подвергали той же экзекуции.

– Нарекаю тебя Ириной… Во имя отца, сына и святого духа. Аминь!

Вода произвела на малышку совершенно иное впечатление. В принципе, ей понравилось. Из чего девчушка сделала первый в своей жизни вывод: что не нравится одному, необязательно не понравится другому. Впрочем, она только появилась на свет, потому с нашей стороны было бы весьма опрометчиво утверждать, что очаровательная пампушечка подумала именно так, но одно можно было сказать наверняка: именно здесь, в соборе святых Петра и Павла впервые встретились наши главные герои – Иринка и Ярослав. Юная барышня была дочерью Даниила и Анны, капризный же отрок, как вы уже догадались – сыном Владислава и Ольги. Таким образом, первая брачная ночь не прошла бесследно ни для кого, даже для королевы Марго, переступившей через гордость и заключившей союз с шуршиком.

Когда обе супружеские четы появились на ступенях храма, счастливые, с растерянными пупсами на руках, вместе с боем соборных колоколов в небо взметнулись шапки тех, у кого они были, остальные вскинули руки, кто-то одобрительно присвистнул, кто-то зааплодировал, и раздались дружные возгласы: «Поздравляем! Счастья! Здоровья!». Гул всеобщего ликования прокатился по плотному человеческому морю, заставив сорваться в небо десятки больших и малых птиц, огласивших площадь хлопаньем крыльев. Иринка довольно захихикала, не в пример Ярику, что захныкал, но был вовремя успокоен любимой соской, ловко вставленной в детский ротик Анной, ежесекундно готовой к самым нежелательным крайностям.

Скрываемый от посторонних глаз полумраком невзрачной кареты, канцлер затравленно взирал на заклятого соперника, счастливо целующего предмет его – Будраша – страсти, когда дверца приоткрылась, и в салон заглянул Халвус. Советник приглашающее махнул недавнему конокраду, и тот резво плюхнулся на сидение напротив. Выждав, когда господин отвлечётся от созерцания ненавистной ему картины, наёмник заговорщически произнёс:

– Всё готово, Ваше Сиятельство. С Даниилом можно решить хоть сейчас.

Будраш кивнул, раздумывая над услышанным, затем, метнув взгляд на фрейлину королевы, всё ещё принимающую поздравления, с мрачным видом отпустил край занавеси и покачал головой:

– Повременим. Хочу, чтобы Анна пришла ко мне, но пришла сама. Вот деньги за труды, – он вынул из-за пазухи увесистый кошель и швырнул Халвусу. – И помни: ни одна живая душа ничего не должна знать.