Ибо однажды придёт к тебе шуршик… - стр. 42
В глазах страдальца за идею проявилась детская растерянность, однако возражать он не стал, предпочтя промолчать.
– Что-то менять уже п-поздно? – скорее риторически осведомился Тук.
И черно-бурый вынужденно кивнул, подтверждая самые худшие подозрения.
– П-Помощь нужна?
Маленький Бло гордо покачал тумкой:
– Я справлюсь…
– Это достойный ответ, – кивнул рыжий. – Если в книгах н-наткнусь на что-нибудь важное, дам знать… И, к-кстати, верни, что взял без с-спросу…
Маленький Бло тяжело засопел. Расставаться с хорошими книгами ему всегда давалось с трудом, но в сложившейся ситуации мудрый книгочей был прав: он стащил её – уже некрасиво, а попадись «Книга пророчеств» не в те лапы – и вовсе хлопот не оберёшься! В логове старшего брата ей самое место!
– Возьми за печкой, – и он виновато опустил глаза.
Тук достал книгу, бережно завернул её в дорожный плащ, сунул подмышку и, оглядев пристанище друга, добавил:
– М-меняй логово, Бло. Появление г-гвирдума – очень п-плохой знак.
– Я был не в форме.
– С-Согласен. И всё-таки, м-меняй… – шуршик подошёл к двери, но прежде чем выйти, обернулся и сказал зна́чимо вскинув тумку: – Один, как все?
– И все, как один, – кивнул великий комбинатор, неуклюже покидая располовиненную бочку.
– Главное, п-помни об этом…
На мгновение друзьям даже захотелось обнять друг друга, запросто, по-товарищески, но в следующую секунду оба насторожились, озадаченные внезапно нахлынувшим чувством, а потому тут же отогнали сентиментальный порыв, показавшийся слишком сопливым.
И всё-таки слова соплеменника несказанно тронули Маленького Бло. Теперь он был уверен: случись чего – есть к кому обратиться. Главное, чтобы Тук не успел сунуть нюхалку на чердак и не увидел надписи на стене, но уверенности в том не было. Впрочем, шуршики – народ не из болтливых! Если бы что-то насторожило, Тихоня бы намекнул. В одном рыжий союзник был прав: убежище никуда не годится! Встреча с чудовищем даже в неизведанных территориях – предзнаменование скверное. А уж рисунки на стене – это точно! – надёжнее хранить в собственной тумке, не подставляя их любопытному глазу случайного путника.
Спустя час изгнанник стоял среди вековых сосен и с благоговением взирал, как огонь пожирает его временный приют. Внезапно кожа под холстинами подозрительно зачесались.
«Стало быть, – смекнул черно-бурый хитрец, – заживление и в самом деле происходит довольно скоро!»
Размотав вонючие тряпицы, шуршик взглянул на изувеченные ожогом лапы. Отметины, выгравированные молнией, исчезли, оставив на память два грубых шрама – пару пустяков, в сущности. Шрамы же, как известно, к лицу настоящему войну! Он поднял морду к небу, подставляя её ласковым лучам солнца, прореживающим сосновые кроны, и довольно оскалился: