И жизнь продолжалась - стр. 10
У дома номер четырнадцать Чарли замечает молодого человека лет семнадцати, что стоит совсем неподвижно, точно статуя. Перед ним лежит раскрытый чехол от гитары. Но ни в чехле, ни в руках у юноши ничего нет. Поравнявшись с ним, Чарли останавливается и выжидательно смотрит в глаза фундучного цвета. Они стоят в тишине, теперь уже две застывшие во времени скульптуры. Цок-Цоку становится не по себе от молчания, и он клюёт Чарли в плечо. Тогда она достаёт из кармана большую медную монету, кидает её в чехол. Монета звонко ударяется о твёрдое днище, и это приводит молодого человека в чувство. Он трясёт головой, смахивая чёрные пряди с лица. С шумом набирает воздух и на одном дыхании начинает читать стихотворение.
В лесу уснула смерть,
Тише, не буди.
Дай сны ей досмотреть,
Подальше уходи.
Пока в пустынях стынет лёд,
Пока тоской гниют цветы,
Пусть остановит время ход
И позовёт из темноты.
Спросив, зачем, о злобный рок,
Мы снова в теле человечьем?
Здесь боль, печаль, болезнь и ночь
Сияет нежно так,
Что я, забыв про все утраты, снова верю
И радуюсь дыханью своему,
Как узник, избежавший гильотины.
Скажи же мне, в чём та причина
Что заставляет нас
Нести сей крест
И день любить
Как любит мать
Своё дитя?
Дослушав его, Чарли хлопает, и хочет уже идти дальше, но её интерес побеждает. Тогда она спрашивает:
– Как тебя зовут?
– Майки, – парень склоняет голову.
– У тебя прекрасные стихи, Майки.
– Кар! – поддерживает Цок-Цок.
Майки снова замирает, не обращая внимания на ворона. Подождав несколько минут и убедившись, что он продолжит так стоять до новой монетки, Чарли пожимает плечами, и они с Цок-Цоком продолжают свой путь. За домом двадцать семь следует бывший пустырь, ныне поросший диким кустарником. Большинство веток пересохло, а кусты напоминают толпу на рок-концерте – правда, иссохшихся бабуль, которые сложили тощие костлявые пальцы в «козу» и тянутся ими к небу.
– Интересно, что там за привлекательный бурьян выступает? Такая толпа собралась! – Чарли делится своими фантазями с Цок-Цоком и тот одобрительно кивает.
– There is no one else who can shine like you, oh my little star, – напевает она, и ворон качает головой в такт. Они хохочут и идут дальше.
Тишина на кладбище такая, какой ей и полагается быть – мёртвая. И раньше Чарли приходила сюда слушать исключительно её. Но после отличного кофе, сладкого десерта и встречи с Майки настроение у неё какое-то лирическое, а посему наслаждаться молчанием статуй совсем не хочется.
Тогда она достаёт из сумочки две пары наушников-ободков (одни обычные, а другие крошечные) и розовый плеер. В нём уже стоит кассета с записаным плейлистом «mix N», который Чар- ли старательно собирала целый месяц. В нём собраны «лучшие хиты для сладкой грусти и солёной радости», настоящие шедевры музыкального искусства (по скромному мнению Чарли, конечно). Щёлкает кнопка, и их с вороном тут же подхватывает саксофоническое вступление песни Луи Армстронга La vie en rose.