И в горе, и в радости - стр. 6
– Я ухожу, – сказал с грустным вызовом Валера, – но кроме того, подаю на раздел имущества… Просто хочу предупредить, чтобы ты знала.
– Что? Как? – спросила не успевшая опомниться ещё и от первой ошеломляющей новости Маргарита, – Но дом… мой, ещё от бабушки мне…
– От бабушки, от дедушки, от серого козлика, – с неожиданной злостью перебил её Валерий, – знаю я, что ты сейчас скажешь… А то, что я за двадцать лет здесь сделал, уже не считается? Это мы уже благополучно забыли?!
Маргарите показалось, что она принимает участие, причём против своей воли в какой-то пошлой комедии или глупом розыгрыше.
– Послушай, но ведь это ты решил уходить…
– Да, – запальчиво отозвался муж, – потому что мне нужна жена, – он посмотрел прямо на неё и повторил по слогам:
– Же-на! А не выжатая, как лимон, готовая рухнуть от усталости взмыленная лошадь… Можешь ещё отправиться куда-нибудь, не всё ж в одном месте месяцами торчать… А по поводу дома, будь уверена, я консультировался, у меня и свидетели есть, которые, если у нас дойдёт до суда, дадут нужные показания. Кто-то из них камень привозил, у кого-то я плитку заказывал, да и много чего ещё, все эти товарные чеки и квитанции, представь, на моё имя, ты же занята постоянно. Так что если не захотите с матерью продавать дом, можем рассмотреть вопрос денежной компенсации…
– Послушай, – после некоторого размышления произнесла, наконец, Маргарита, – неужели ты сможешь так поступить?
Валерий отвернулся и пожал плечами.
– Мне ведь нужно где-то жить…
– С моей новой молодой женой, – мысленно продолжила за него Рита, – которая не такая взмыленная и не настолько ещё выжата, ну-ну…
В тот же вечер, Валерий взял чемодан с собранными, оказывается, загодя вещами и уехал. Пока что на квартиру к своей избраннице, к слову говоря, не такой уж и молодой, зато при взгляде на её роскошные, кустодиевские формы, уж точно никто не назвал бы её выжатой, как лимон. Язык бы просто ни у кого не повернулся.
Мнение близкого к семье круга, как, впрочем, и более отдалённого, было неумолимо и однозначно: он подлец, а она страдалица. Он агрессор, а она жертва.
Маргарита и сама вначале так считала. И проживая последовательно все классические стадии, неминуемые при расставании она впадала то в одну, то другую крайность. Сначала Рита была уверена, что всё ещё можно исправить. Потом впала в бессильную ярость, попутно начиная обвинять его, затем себя, а в конечном итоге, всю свою разнесчастную жизнь. После, пытаясь найти те спасительные якорьки, при помощи которых у Валерия вдруг откроются глаза и он вернётся к ней, содрогаясь одновременно при мысли, что мог её потерять, она медленно, но планомерно погружалась в депрессию.