И прольется кровь - стр. 9

– Почему в домах нет занавесок? – спросил я.

– Потому что Лестадиус учит нас, что мы должны позволить свету Божьему проникать в наши жилища, – ответила она.

– Лестадиус?

– Ларс Леви Лестадиус. Ты что, правда не знаком с его учением?

Я отрицательно покачал головой. Кажется, я что-то читал об этом шведском священнике прошлого века, который боролся с распутством среди местных жителей, но учения его я не знал, да и вообще думал, что эти древние вещи уже давно никого не интересуют.

– Ты не лестадианец? – спросил мальчик. – Тогда ты сгоришь в аду.

– Кнут!

– А что, так дедушка говорит! Уж он-то знает, он был странствующим проповедником в Финнмарке и Северном Тромсе, вот так!

– А еще дедушка говорит, что о своей вере не надо кричать на каждом углу. – Женщина посмотрела на меня извиняющимся взглядом. – Иногда наш Кнут увлекается. Ты из Осло?

– Там родился и вырос.

– Есть семья?

Я покачал головой.

– Уверен?

– Что?

Она улыбнулась:

– Ты замешкался. Может быть, разведен?

– Тогда ты точно сгоришь! – закричал Кнут и зашевелил пальцами, изображая, по всей видимости, адское пламя.

– Не разведен.

Я заметил, как она исподтишка бросила на меня взгляд.

– Одинокий охотник вдали от дома, вот, значит, как. А чем ты занимаешься?

– Я продавец, – сказал я. Какое-то движение заставило меня посмотреть наверх, и за мгновение до того, как задернулись занавески, я увидел мужское лицо. – Но только что уволился. Постараюсь найти что-нибудь новое.

– Что-нибудь новое, – повторила женщина и, как мне показалось, вздохнула.

– А ты моешь полы? – спросил я больше для поддержания разговора.

– Мама – звонарь и церковный служка, – вмешался Кнут. – Дедушка говорит, что она могла бы взять на себя и обязанности священника. Ну, если бы была мужчиной.

– А разве уже не приняли закон, разрешающий женщинам становиться священниками?

Она рассмеялась:

– Женщина-священник в Косунде?

Мальчик пальцами изобразил пламя.

– Вот мы и пришли. – Она свернула к маленькому домику без занавесок.

Во дворе на бетонных блоках стоял автомобиль «вольво» без колес, а рядом с ним приютилась тележка, в которой лежали два ржавых обода.

– Это папина машина, – сказал Кнут. – А это – мамина. – Он указал на маленький горбатый «фольксваген» в темном гараже.

Мы вошли в незапертый дом, и женщина проводила меня в гостиную, а сама отправилась искать ружье. Мы с Кнутом остались стоять. Обстановка была спартанской, но в доме было красиво, чисто и прибрано. Прочная мебель, но ни телевизора, ни стереоустановки, никаких домашних растений, из картинок на стенах только Иисус с ягненком на руках и свадебная фотография.