И прольется кровь - стр. 11

– Я, конечно, заплачу за аренду.

– Глупости. – Она заменила патронташ другим и положила его передо мной. – Хуго наверняка посчитает, что будет достаточно платы за потраченные патроны.

– А где он?

– Ловит сайду.

Возможно, спрашивать об этом было бесцеремонно, поскольку лицо ее нахмурилось.

– У тебя есть еда и питье? – спросила она.

Я покачал головой. Я даже не подумал об этом. Сколько же раз я ел после отъезда из Осло?

– Могу сделать тебе бутерброды, а остальное купишь в магазине у Пирьо. Кнут тебя проводит.

Мы снова вышли на крыльцо. Женщина посмотрела на часы, наверное, хотела убедиться, что я пробыл у нее совсем недолго и соседям не о чем будет сплетничать. Кнут носился взад-вперед по двору, как собака перед прогулкой.

– До хижины около получаса, даже, скорее, час, – сказала женщина. – Все зависит от скорости ходьбы.

– Хм. Я не знаю точно, когда прибудет мое ружье.

– Я не спешу. Хуго не часто охотится.

Я кивнул, подтянул ремень на винтовке и повесил ее через плечо. Боже мой. Я бросил взгляд на деревню и попытался придумать, что сказать на прощание. Женщина склонила голову набок, совсем как сын, и убрала несколько прядей со лба.

– Не такая уж красота, по твоему мнению, правда?

Наверное, вид у меня был смущенный, потому что она засмеялась и ее высокие скулы покраснели:

– Косунд, я говорю о нем. О наших домах. Но здесь было красиво. До войны. Но когда в тысяча девятьсот сорок пятом пришли русские, а немцы бежали, при отступлении они сожгли все полностью. Все, кроме церкви.

– Тактика выжженной земли.

– Людям нужны дома. Мы построили их быстро. И некрасиво.

– Не так уж и некрасиво, – соврал я.

– Да ладно, – рассмеялась она. – Дома ужасные, чего нельзя сказать о людях, которые в них живут.

Я посмотрел на ее шрам:

– Верю тебе. Тогда мы пошли. Спасибо.

Я протянул ей руку. На этот раз она ее пожала. Ее рука была твердой и теплой, как нагретый солнцем гладкий камень.

– Благослови тебя Господь.

Я посмотрел на нее. Похоже, она говорила совершенно искренне.

Магазин Пирьо располагался в подвале одного из домов. Внутри было темно, а сама хозяйка не появилась, пока Кнут трижды не проорал: «Пирьо!» Она оказалась большой и круглой, на голове у нее был платок. Она произнесла писклявым голосом:

– Jumalan terve.

– Прошу прощения? – сказал я.

Она повернулась в сторону Кнута.

– Благослови тебя Господь, – перевел мальчик. – Пирьо говорит по-фински, но она знает, как ее товары называются по-норвежски.

Товары располагались позади прилавка, Пирьо доставала их по мере того, как я заказывал. Мясные фрикадельки «Йойка» в банках, консервированные рыбные котлеты, колбаса, сыр, пшеничный хлеб грубого помола.