И плывут куда-то корабли из Танжера… - стр. 33

На улицах Веддинга все изменилось, но в квартире нашей мамы Зохры время словно навеки застыло. Здесь был маленький живой оазис. Комнаты, обои, картины на стенах – они те же, что в нашем детстве.

Латифа искала долго. Немецкий внутренний паспорт нашелся сразу, он лежал в маленьком матерчатом мешочке за дверью. Но марокканский паспорт найти никак не удавалось. Латифа, отчаявшись, хотела бросить поиски. Но вскоре наконец обнаружила в платяном шкафу между белых и разноцветных одежек коричневую папку из сафьяна. На зеленой обложке паспорта, под прозрачной и прочной защитной оболочкой надпись на французском языке: «Королевство Марокко». Дальше значилось: «Год рождения 1940», без указания числа и месяца. В паспорт вложена фотография: наш отец Абдулла, в солидном темном костюме с рисунком в елочку и в красном галстуке, на лацкане – розовая роза. Этот снимок был сделан на свадьбе моего брата Абдельхамида и Марины. На оборотной стороне фотографии написано синими чернилами: «Memo de la casamiento de mi hijo Hamid» (На память о браке моего сына Хамида), и подпись: «Sehouli».

Эту фотографию мама всегда носила при себе, всегда брала ее с собой, куда-нибудь уезжая, собственно, в Танжер или в Мекку, только туда она ездила. Абдельхамид, семилетним ребенком вместе с мамой и моей сестрой Латифой покинувший Марокко, однако знавший эту страну досконально, рассказывал, что в текстах многих марокканских песен повествуется о том, что юноши бегут сломя голову, в ярости покидают свою родину, а старики, лежа в тишине, вновь прикасаются к родной земле.

Теперь мы с мамой возвращаемся в Танжер. Это наше последнее путешествие вместе.

В Танжере нас ждет отец. Абдельхамид и отец не виделись двадцать четыре года. Танжер нас снова соединяет, и Танжер нас больше не отпустит. Спасибо тебе, Танжер!

Дрожащими руками я держу оба паспорта мамы. Чиновник срезает уголки немецкого паспорта, теперь он недействителен. Марокканский паспорт еще действителен. Фотографию отца я вкладываю в паспорт моей дорогой мамы.

Самолет, находясь еще на большой высоте, подлетает к Марокко. Внизу я вижу Гибралтар, вижу Танжер, между ними как будто узкая полоса, не шире пальца. Мы приземляемся, самолет сильно потряхивает, но посадка успешна. Мы прибыли, и с нами – самый печальный на свете груз. Самолет медленно катится по взлетному полю. «Ибн Баттута» – встречают нас огромные буквы. Мы выходим, выносят маму, ветер налетает бешеными порывами, отец, подавленный горем, беспокойно ходит взад-вперед, в ожидании нас и боли неизбежного прощания.