И охотник вернулся с холмов - стр. 1
© М. Пастернак, текст и иллюстрации, 2021
© ООО «Издательство «Розовый жираф», 2022
Памяти Иры Скинтей – «Alb de Negru».
The Common Kingfisher (Alcedo atthis) also known as Eurasian Kingfisher or River Kingfisher, is a small sparrow-sized bird.
Coward Thomas Alfred.
«The Birds of the British Isles and Their Eggs» (1930).
Обыкновенный зимородок (Alcedo atthis), также известный как евразийский зимородок или речной зимородок, – маленькая птичка размером с воробья.
Ковард Томас Альфред.
«Птицы Британских островов и их яйца» (1930).
В том, что дарит Калидон[1], где под кровом листвы я останусь,
Больше радости мне, чем во всех самоцветах индийских,
Больше, чем в золоте всем на брегах баснословного Тага,
Чем в сицилийских хлебах или лозах сладких Мефиды,
Иль в городах, обнесенных стеной, или в замках высоких,
Или в блеске одежд, что от тирского снадобья рдеют.
Не по душе мне ничто, коль оно из моих Калидонских
Рощ уведет меня прочь: их всего почитаю отрадней.
Гальфрид Монмутский. «Жизнь Мерлина» (1149–1151).
Здесь и далее перевод С. Ошерова.
1 глава
Когда ветер гудит, и стонет бор,
И дождь шумит по земле,
Я слышу, как всадник во весь опор
проносится в мокрой мгле.
Вверху ни звезды, внизу – ни огня.
Куда он торопит и гонит коня?
Р. Л. Стивенсон. «Ветреной ночью» (1885).Перевод Г. Кружкова.
Всю ночь холодный ветер трепал облетевшие вязы и платаны. Комната – шесть метров на три, мансардный этаж, окно смотрит в парк. Сквозит из всех щелей.
Несколько лет назад, во время школьных каникул, которые я проводил здесь, у Осборнов, я оклеил стену и часть косого потолка над кроватью постерами и всякими картинками. Сегодня я с радостью содрал бы большую часть. Все-таки вкусы у меня за это время сильно изменились. Оставил бы две-три. Ту, где Странник в тумане, например. Беда в том, что у меня нет времени этим заняться. Раньше я жил в Эдинбурге, а в Оксфорд приезжал отдыхать, а теперь все наоборот: живу и учусь в Оксфорде, а на каникулы отправляюсь домой в Эдинбург или в Троссакс. Все мои дни здесь, с утра до позднего вечера, заняты либо учебой и тренировками, либо еще чем-то связанным с университетом. Так что пусть моя конура пока остается такой, какая есть. Комната в мансарде была моей с самого детства, еще с тех времен, как домом владела бабушка Маргарет. Бабушка умерла шесть лет назад, а комната так и осталась за мной. Я бы, наверное, предпочел общежитие или съемную комнату, но родители оплачивают мой универ, и у меня бы язык не повернулся объяснять отцу, почему он должен раскошеливаться на место в общаге, когда можно бесплатно жить и кормиться у Осборнов. Я просил у него денег на книги, на планшет и новый ноут, но это другое: они нужны для учебы.
На некоторые вещи я стараюсь зарабатывать сам. Например, на табак. Курю я мало, в основном трубку, и редко, так что это не сложно. На поездки, если они не очень дорогие. На пабы, кафе и прочие мелкие радости. На вечеринки принято скидываться по два-три фунта, а это тоже деньги. На пафосные частные вечеринки, на которые собирают по сто фунтов с носа, я не хожу, но это меня вообще не парит. Это развлечение для детей богатых родителей.
Работа на заправке – три раза в неделю по четыре часа, в основном ночью, – приносит мне чуть меньше четырехсот фунтов в месяц. Иногда отец подкидывает денег на карманные расходы, я не отказываюсь. Дороже всего обходится Орден и экипировка. Но тут уж ничего не поделаешь. Гамбезон[2] в бугурте[3], если подумать, защищает не хуже, чем металлические доспехи, но когда-нибудь я и кольчугой обзаведусь.
Не так давно я вкалывал как сумасшедший, чтобы найти денег на одну штуку. Разносил пиццу, ночами торчал на заправке – это самая денежная из моих подработок. Дал несколько уроков латыни парню, которого надо было подтянуть. Работа – это, конечно, хорошо, хотя времени на нее уходит слишком много, в ущерб учебе. Поэтому пока что я с бензоколонкой завязал, не знаю, навсегда ли, посмотрим. А ученик ушел в свободное плавание, вроде как все у него наладилось. Но я сказал ему, чтобы, если что, обращался. Не такой уж я знаток латыни, просто учил ее в школе, поэтому и попал в «продвинутую» группу. Здесь никто не обязывает студентов-историков учить латынь, но все же знание древних языков приветствуется.