И.о. Бабы-яги - стр. 14
Ага, как бы не так. Стоило мне дойти до угла, как домик со скрипом и скрежетом зашевелился и снова развернулся ко мне глухой стеной. Еще две попытки обойти вредное строение тоже закончились ничем. Солнце уже почти закатилось. Его последние лучи выбивали из углов длинные черные тени, и в очерченной частоколом окружности становилось по меньшей мере неуютно. Мало того, у меня закоченели ноги в промокших джинсах, а в ветвях ставшего внезапно слишком близким леса зажглись красные огоньки.
– Да стой ты! – обозлилась я, в пятый раз безуспешно попытавшись догнать ускользающую дверь.
Избушка покачнулась и со скрипом выставила вперед одну куриную ногу. Я моргнула и вытаращилась на здоровенную фигу, которую поганая деревяшка умудрилась сложить из четырех узловатых когтистых пальцев.
– Всю жизнь умные книжки читала? – Мимо прошествовал уже знакомый черный кот. В темноте зеленые глаза буквально горели каким-то потусторонним светом.
– Чи-читала, – выдавила я из себя.
– А какие? – Он теранулся о мое бедро, едва не усадив в мокрую траву.
– Учебники, – отозвалась я, лихорадочно соображая, чем бы произвести впечатление получше. – И налоговый кодекс…
– Ну хоть читала, уже хлеб. А то был у нас тут один. И как только добрался? Все Ягу убеждал, что книжки – ахре… охре… Тьфу ты! Не выговорить! Что не нужны книжки людям, в общем.
– Анахронизм? – подсказала я.
– Ага, – обрадовался кот. – Охренизм этот самый… Он еще доказал, что леший и русалки нам только мерещатся, а Змей Горыныч помер сколько-то там лет назад. Умный дядька. Был.
– А что с ним случилось? – спросила я.
– Так и остался во дворе ночевать.
– И как? – с долей облегчения уточнила я. Судя по фиге, шустрая изба и меня сегодня привечать не собирается.
– Не знаю, – мурлыкнул кот. – Утром его тут уже не было.
– Ушел?
– Да не. Леший заигрался, завел его в болото. А там ключ и озерцо. Ну и русалки, куда ж без них. Горыныч потом еще долго жаловался, что у него брюхо хихикает…
– Брюхо хихикает? – эхом повторила я и, подскочив на месте, бросилась к избушке. – А ну, стой, курица бревенчатая!
– Ну, побегай, побегай, – бросил мне вслед кот. – Съедят уставшей, зато согревшейся. Горыныч у нас мороженое мясо не любит.
Я пропустила колкость мимо ушей, заходя на третий круг. Мы с вредной избой уже могли бы поспорить с таинственными отметинами где-нибудь на полях Аризоны. Только там были просто круги, а у нас вытоптанная упрямым строением плоскость и полоса, набеганная мной вокруг.
Впрочем, от этой беготни была и польза. Я действительно согрелась. Заодно и мозги оттаяли. «Это же какая-то дурацкая сказка! Значит…» Я остановилась, в сотый раз рассматривая заднюю глухую бревенчатую стену, и, чувствуя себя полной идиоткой, внятно проговорила: