Хватит! Я не твоя игрушка - стр. 4
Отрываюсь от своих воспоминаний и возвращаюсь к реальности.
Ставлю на поднос тарелку с куриным бульоном, салат, кусочек хлеба и кружку чая. Папа должен поесть, даже если аппетита у него нет. Аккуратно поднимаю поднос, стараясь не расплескать суп – руки дрожат от усталости. Всю ночь не сомкнула глаз, ворочаясь с боку на бок, перебирая в голове варианты, пытаясь найти хоть какой-то выход из этой безысходности.
Папина комната встречает меня полумраком и затхлым запахом лекарств. Солнце скрыто за плотными шторами, в углу мерцает приглушённый экран телевизора, на котором идёт передача, но папа её не смотрит. Недалеко от кровати папино инвалидное кресло, которое мы купили в комиссионке. Старое, потертое, но на что-то лучшее нам не хватило денег. Хотя я верю, что оно нам скоро вообще не пригодится, и он будет ходить. Папа лежит неподвижно, глядя в потолок.
– Давай, папуля, всё готово, – произношу мягко, подходя ближе.
Он морщится, тяжело вздыхает, пытается приподняться. Каждое движение даётся ему с трудом, на лбу выступает испарина. Сердце сжимается от боли и бессилия. Я быстро ставлю поднос на прикроватную тумбочку и бросаюсь к нему.
– Стой, я сейчас помогу тебе.
– Я сам хочу! – упрямо огрызается он, но сил у него явно не хватает.
– Папа, мы уже это обсуждали, – тихо вздыхаю, осторожно беря его за руку. Она холодная, кожа сухая, натянутая, будто бумага. Поддерживаю его, помогая сесть, поправляю подушку за спиной. – Со временем всё получится, а сейчас позволь мне помочь тебе.
– С каким временем… – глухо бормочет он. – Всё впустую, дочка, и эти дорогостоящие процедуры, и массажи – зря всё! Мне не встать никогда!
– Так, пап! Хватит! – резко поправляю одеяло, пряча за раздражением собственное отчаяние. Глаза начинают щипать, но я не позволю себе заплакать. – Давай-ка лучше поешь.
Он опускает взгляд, хмуро глядя в тарелку. Несколько секунд молчит, а потом бросает, будто нож в сердце:
– Лучше бы ты бросила меня давно, как это сделала твоя мама…
Мир вокруг будто замирает. Резкая, колючая боль вонзается в грудь, оставляя ледяной след. Я привыкла к таким словам. Они повторяются, как проклятие. И всё равно каждый раз больно.
Перед глазами всплывает тот день. Полтора года назад. Больничная палата, запах антисептиков, приглушённый свет. Папа – ещё не сломленный, ещё надеющийся, что всё это временно. Тогда мы верили, что реабилитация поможет, что он встанет на ноги, что мы справимся. И именно в тот момент мама ушла. Просто оставила записку на тумбочке рядом с его кроватью. "Прости. Я не могу. Мне слишком тяжело."И всё. Ни слов поддержки, ни сожаления. Она просто ушла, не подумав ни обо мне, ни о нём.