Хроники Януса - стр. 123

Разумеется, услышав это из уст префекта, я был озадачен. На мою просьбу назвать имена сенаторов он ответил отказом, сославшись на то, что они взяли с него слово не рассказывать про их разговор, а он говорит это мне по большому секрету. После его слов я стал гадать кто это мог быть, перебирая в уме всех с Капитолия кого я знал. Я плохо знал теперешний состав за исключением, десятка-другого. «Пролистав» его в уме, я так и остался в догадках.

Моё настроение менялось. Мне, скажем мягко, было непонятно их намерение повлиять на расследование смерти Марциана, не говоря о попытке склонить префекта на перевод карфагенянина в другую тюрьму…

Полониан не хотел меня расстраивать, если бы назвал эти новости плохими, подозревая как я на них отреагирую – и он бы не ошибся. Ибо последняя новость окончательно испортила мне настроение: сенаторы рекомендовали префекту взять нового дознавателя вместо погибшего Марциана. Его звали Гай Фабриций Cкарон. Я снова стал гадать с какой целью они это делают, чего хотят, и почему вмешиваются в мою работу.

Я знал того человека. Скарон был армейским командиром и, затем, возглавлял суды над дезертирами. Я подумал, что мои люди вряд ли найдут с ним общий язык. Не сказать, чтобы он был глуп, но до ума Марциана ему было далеко. Он был не так образован, весьма вспыльчив и, к тому же, любил выпить. Я подумал, что от узника он мало чего добьётся – а тот, раскусив его, будет нарочно выводить его из терпения… Пока я главный, я не допущу этого, решил я, и сам лично буду проводить дознание. Раньше я слышал краешком уха будто должность военного судьи Скарону помог получить Тит Папирий Курсор. Если это так, значит Папирий и был одним из «весьма видных», кто говорил с префектом. Скарон, посему, назначен быть его глазами и ушами при мне. Это было уже любопытнее: если сенатор «одной рукой» благоволит ко мне и выдвигает меня на должность претора вместо Лициния, «другой» же навязывает своего человека, даже не посоветовавшись со мной, значит он играет в куда более сложную игру, нежели я предполагал. Чего он хочет? Однако ж, подумал я, я тороплюсь, и им мог быть совсем не Папирий. Я призадумался. Кто вообще они, и почему они так хотят влиять на нашу работу? Всё это следует хорошенько проверить. Но проверить не мне лично. Я решил, что поручу это Геллию.

Итак, я был более чем раздосадован, что мне навязали нового сотрудника. При этом, возражение ни моё, ни префекта не сыграло бы тут никакой роли, ибо претор, который выше по субординации, одобрил это прежде. Надо признать, у них были рычаги воздействия на престарелого Лициния… Предположим, я ошибся о Скароне как чьём-либо ставленнике – но почему они вообразили, что у меня нет на примете своего человека? Их решение было неуважением ко мне, так как этим они перечёркивали мои заслуги, о которых сами и говорили.