Хроники Януса - стр. 121

… Встретившись там, мы двинулись назад. И вот, пройдя шагов двести и свернув на Викус Аренула мы, к нашему удивлению, увидели перед собой тех, пройти мимо которых было бы невозможно для людей нашего круга – это опять были сенатор Папирий и Фабия в сопровождении трёх рабов. Плиния при виде их вздохнула и изменила лицо на вынужденно-приветливое. А я краем глаза заметил, что нубийка как и во время их визита в наш дом когда она увидела Фабию – как-то странно заволновалась.

После приветствий и пары формальных фраз, мы с сенатором отошли сторону и обменялись мнениями о последних событиях в Риме. Я ожидал, что он спросит о моём решении – и он в самом деле спросил меня. Я сказал, что всё ещё думаю, и если он соблаговолит подождать, я извещу его через четыре дня, при этом опять не забыв поблагодарить за столь высокое доверие. На это ноте мы вернулись к женщинам.

Когда я приблизился, я услышал как Фабия что-то говорила жене. Я не знал о чём речь, но догадался, что это нечто из предметов женского обихода…

– Ну-ка подойди и передай это, – вдруг переведя взгляд на Дебу, приказала она.

Странно почему Фабия сама не передала это Плинии.

Деба, взглянув на Плинию и получив от неё утвердительный кивок, подошла к Фабии. Фабия кивнула рабу-носильщику – и тот раскрыл короб. Она вынула из него какой-то флакон, судя по всему, с маслом или душистой эссенцией – и протянула нубийке. Но тут случилась непредвиденность. Фабия то ли не дотянула к ней руку, то ли слишком быстро разжала пальцы. Склянка упала на мостовую и разбилась вдребезги. Мне же, наблюдавшему это (и, думаю, Плинии тоже) показалось, что Фабия нарочно быстро разжала пальцы чтобы Деба не успела перехватить флакон из её рук.

– Неуклюжая дрянь, – выпалила Фабия… и вдруг, размахнувшись, наотмашь хлестнула ладонью по щеке нашу рабыню.

Я нахмурился. Или так, через много лет, это было ответом мне за ту пощёчину?

– Госпожа простить меня, – пробормотала Деба, своим ответом приняв на себя вину.

– «Госпожа простить меня», – передразнила Фабия, – почему за столько лет в Риме ты не можешь выучить наш язык, тупица?

Деба молчала.

– Я скажу. Вот почему. Потому, что боги ограничили ваш разум. Вы созданы, чтобы быть в услужении тем у кого он есть, подобно скоту в услужении людей. Умная человеческая речь вам не под силу, и вы ничего не понимаете кроме языка плети. Тебе нечего сказать мне, безмозглая дура?

У Плинии всё было написано на лице. Но она тут же взяла себя в руки, стараясь не выказывать своих чувств. Я молчал. Я не сомневался, что Фабия нарочно вела себя так, дабы узнать выкажу ли я сочувствие рабыне перед сенатором, слывшего суровым господином – в то время как он, прищурив левый глаз, изучал меня. Без сомнения, она мне мстила за прошлое.