Хроники Шветара. Душа трилистника - стр. 15

Во дворе нам пришлось обходить рослого мерина, перегородившего выход. Хозяина коня поблизости не было, а животное явно нервничало, переступая с ноги на ногу и прихрамывая. Злата не смогла пройти мимо. Животных моя сестрёнка любила самозабвенно, и те отвечали ей взаимностью. Быстрый осмотр выявил почти отвалившуюся подкову, под которую набился сор и острые камушки, уже успевшие повредить копыто. Малая как раз закончила вычищать ранящий мусор, когда на подозрительную возню возле его коня, подоспел уже слегка захмелевший хозяин. Но мужик успел лишь раскрыть рот, чтобы обругать конокрадов, после чего выпал из реальности.

Злата выпрямилась во весь свой небольшой рост, не доставая высокому и грузному мужчине не то что до плеча, а даже до подмышки, дыша куда-то в живот. Но это ничуть её не смутило. Малая окинула уничижительным взглядом живодёра, а таких нерадивых хозяев она только к живодёрам и приравнивала, после чего высказала всё, что о нём думает. В речи моей сестрёнки не было ни единого бранного слова, зато завывала арктическая вьюга, которую только на северных островах лютыми зимами и встретишь. Я аж заслушался и залюбовался, на миг тоже забывая обо всём. Но Дая незаметно дёрнула меня за рукав, возвращая к реальности.

– Перехватывай инициативу. Замести её собой, пока он ошеломлён и растерян, – шепнула она мне. – Тебе такое поведение простят.

Я поспешно кивнул, выбирая подходящий момент. Но из цепких лапок Златы так просто ещё никто не уходил. Что ей там какой-то тупой дурень? Боюсь, она и вестарийского Всеотца бы по матушке обложила бы до тринадцатого колена, а потом и по батюшкиной стороне бы прошлась мельничным жерновом, чтобы тот уж точно понял, какое он навозное изделие и как всем станет хорошо, если он сам закопается в землю.

Здоровенный детина – сажень вверх и косая сажень в плечах – съёжился так, что был готов убежать хоть через мышиную нору. Он явно был столь поражён таким натиском, что даже не заметил внешнего вида той, кто его прилюдно распекал. Ум мужика просто отказался видеть мелкую девчонку в монашеских одеждах. Для него на такие речи способна лишь высокородная госпожа, из-за чего бедняга даже пару раз порывался бухнуться на колени, клятвенно заверяя мою сестру в том, что отныне будет водить своих лошадей лишь к лучшим кузнецам и коновалам, да хоть к герцогскому лекарю, коли те начнут хворать.

Вот на этом проникновенном месте я и оттёр сестрёнку в сторону. Дая перехватила Злату, а я упёр обвиняющий перст в широченную грудь детины. Я на рост не жаловался – два аршина с половинкой, по местным меркам так даже высокий, но мужик возвышался и надо мной почти на голову. Он непонимающе моргнул, пытаясь сообразить, что видит. Воспользовавшись этим, я чуть отступил, чтобы его опущенный взгляд, пару мгновений назад смотревший в лицо миниатюрной девушки, упал на мой медальон патера. Детина снова моргнул и зачаровано уставился на отлично знакомый знак. Это стало последней каплей для его перепуганного сознания, и мужик всё же рухнул на колени, бормоча что-то невнятное.