Хроники Птицелова - стр. 29
– А может, вам? – спросила я. – Потому что птица была, очень большая и яркая, а вы ее не видели. Такие называются райскими птицами. А еще – Paradisaea apoda, но это ужасно глупо, потому что у них есть ноги, хотя это и не говорит о том, что они прилетели не из Рая.
Глаза мужчины округлились, совсем как у моего нового непутевого отца. Странные люди!
Подозрительный субъект за спиной приставучего мужчины кашлянул, поправил свои нелепые очки и проговорил низким голосом:
– Paradisaea apoda никак не могла здесь оказаться. Они обитают только в Новой Гвинее. Их вывоз строго запрещен. Да и летать в такую погоду она не смогла бы, не говоря уже о том, чтобы сидеть у тебя на руке и болтать.
– Вот видите! – торжествующе протянул мужчина.
– Но я тоже ее видел, – добавил подозрительный субъект с неприятной улыбкой, адресованной почему-то мне.
– Девушка, хоть вы скажите! – взмолился несчастный, глядя на создание, присевшее между мной и лужей. Уж лучше бы ей вызвал врача! У нее были такие синие губы, будто она только что чуть не утонула в мутной воде лужи-озера.
Мы все посмотрели на девушку. Она медленно подняла свои огромные прозрачные голубые глаза, вытянула руку, распрямила указательный палец, указывая на меня, и тихо сказала:
– Это мое.
– Вы скажите, была ли здесь птица! – взорвался мужчина.
– Птицы всегда рядом, – ответила девушка. – Я их не вижу. Но слышу.
Тут мужчина, видимо, решил, что мы все спятили или что у него самого не ровен час не все в порядке с головой, раз уж всем сложившаяся ситуация кажется нормальной, а ему – нет, и умчался. Подозрительный субъект еще с минуту смотрел на меня, неприятно ухмыляясь, потом медленно повернулся и вразвалку направился прочь. Я засмотрелась на него, гадая, что это за тип, и даже не сразу отреагировала на то, что девушка потянула меня за свитер, а когда тип в очках скрылся и я обратила взгляд к девушке, той уже не было. Ее силуэт удалялся, и я видела – она держит что-то в руке.
Я растерянно стояла посреди улицы. Вдруг меня осенило: расческа! Я забрала из твоего дома расческу, спрятала под свитер, совершенно забыла о ней, и когда перепрыгивала через лужу, она, наверное, чуть не вывалилась. Девушка заметила расческу и решила, что это ее вещица, устала ждать, когда я начну говорить, и забрала расческу сама. Может, это и вправду ее? Но не станешь же догонять и расспрашивать, была ли она у тебя дома, и у тебя самого узнать страшно, все-таки я забрала расческу без спроса и она могла принадлежать причине твоих шрамов.
Неужели это была она? Сложно в такое поверить. Те, кто оставляет нам глубокие шрамы, выглядят так только через многие годы, когда жизнь показывает им, как они ошибались, оставив нас кровоточить за непреодолимой стеной. А пока время не прошло, они живут, теша себя иллюзиями, что сделали правильный выбор… Вокруг них нет стен, щеки налиты здоровьем, глаза блестят, а рядом находится кто-то, для кого, как они думают, они будут значить то же, что и для нас… Если бы только они знали, что ждет их впереди, сколько проклятий свалится на их головы и как они заплатят – непременно заплатят! – за то, что разрушили чужую жизнь и непоправимо искалечили душу.