Хроники любви провинциальной. Том 3. Лики старых фотографий, или Ангельская любовь. Книга 2 - стр. 36

– Как?

– Безусловно! Малыш идёт за матерью куда угодно, и мать тоже так же, готовы жизнь друг за друга отдать… Вот и жена…

– Ты слишком мало видела, чтобы так утверждать! – Леон жестко стиснул руки на столе. – Всякие матери есть и всякие дети. Тем более жены. Ладно, понял я всё. Я не тот. Сортом не вышел.

– Да что ты, Лео?! Я совсем не то хотела сказать. Ты прекрасен… Ты…

– Да не старайся. Не стоит, Стаси. Я же сказал – понял я всё. И сорт не высший, и козёл, и гусар, и солдафон. Я понял.

– Да прекрати ты истерику! Якало несчастное! Только Я и Я. А я?!

– А что ты, Стаси? Мать тебя не бросала? Не бросала. Ты не можешь понять этого. Я понимаю, что женщина может разлюбить мужа, то… сё… Но ребёнка бросить? Да я в её глазах, самой родной тогда мне женщины, значил не больше блохастого уличного котенка, получается. Видимо у женщин есть особый механизм отбора пригодных им мужчин, который я не могу постичь. Все знакомые девицы первым делом лезут в машину, в гости напрашиваются. Приценяются, что-ли? Другие сразу в постель тащат. Нет, ты не такая, это абсолютно ясно. Но и тебе я не нужен. Ну и черт с вами со всеми! Мне… я…

– Остановись, Лео. Любая за тебя пойдёт с радостью, только помани.

– Да мне любая не нужна! Мне ты нужна! Я тебя хочу! А «якаю» я от страха, от обиды. По-детски это всё выглядит, я понимаю. Опять дураком себя показал. Извини.

– Это меня ты извини. Я не хотела.

– Да ладно, ты ни при чём. Я верю, что ты за мужем пошла бы куда угодно. Ладно. Проехали. Давай о другом.

– Давай.

– Ну и как же ты себе семью представляешь? Обычную, нормальную. Когда постоянно приходится терпеть, сдерживаться, ссориться, мириться? – Леон старался говорить спокойно.

– Ну, так это и есть самая настоящая семья. Невозможно же всё время смотреть и вздыхать, руки целовать. Главное не в том, чтобы терпеть, а в том, чтобы говорить и выяснять всё спокойно, что так раздражает друг в друге, в самом близком и любимом человеке. Это нормально, когда ругаются. Главное, чтобы в душе всё время постоянно звенело: «мой любимый мальчик», «моя любимая девочка», ну как-то так, наверное. И вообще надо, как можно больше любить разговаривать и удовольствие от разговора получать. Вообще надо много смеяться, это – лучше всего. Я помню, что мои родители постоянно громко хохотали. Бабушка ворчала: «Ну, опять смешинка в рот попала». А потом мама даже улыбаться редко стала, только со мной. И всегда говорит, что ничего не забыла. Она не стала злой или обиженной, нет. Только смеяться не может. Она бы не дала папе умереть, если бы рядом была, она так чувствует. Я тоже почувствую, это же невозможно не почувствовать такое. Согласен?