Хроники Харинезуми - стр. 2
Само собой, я удивился. Даже не так: испугался. Кому пришло в голову навестить дряхлого старика в такую погоду в такой поздний час? На минуточку, был поздний вечер, такой, что до полуночи еще далеко, но совершать визит в подобное время уже можно небезосновательно полагать дурным тоном. Я бросил взгляд на календарь – был вторник. По нечетным дням меня навещает доставщик из лавчонки, что на окраине городка в миле отсюда. Но это по нечетным! Чертовы понедельник, среда и пятница! На кой ему тащиться сюда во вторник, да еще и поздно вечером?
На подходе к двери я вдруг понял, что это может быть вовсе не курьер с корзинкой консервов. Что если это корыстные люди? Условные беглые преступники, которых могли содержать в секретной колонии или лечебнице глубоко в дебрях этих лесов из-за их чересчур опасной натуры? Да, но стали бы такие люди вежливо стучать? Поразмыслив, я прихватил по дороге швабру с широкими деревянными рогами и подкрался к двери. Стук и не думал повторяться, словно некто за порогом решил схитрить и затаиться, посмеиваясь над глупым стариком, чешущим лысую репу над образовавшейся незадачей.
– Рори, долбаный ты ублюдок, – проворчал я так тихо, чтобы человек по ту сторону двери точно меня не услышал. –Поставь чертову корзину на крыльцо и убирайся от моего дома!
Слова мои повисли в воздухе, ответом им был лишь мерный стук дождевых капель по водостоку. Что если их песню я и принял за Стук в дверь? Неожиданная догадка мигом освободила мой разум от пут страха, я без колебаний откинул чугунную щеколду и выглянул наружу. Никого. Ни Рори, ни беглых убийц-психопатов, ни гребаных консервов в ивовой корзинке. Стоит ли упоминать, что внезапно накативший приступ тревожности испарился без следа и вечер вновь стал томным и ленивым, коим ему и положено быть.
Я аккуратно прислонил швабру к стойке с обувью, захлопнул поплотнее дверь и возвратился в гостиную, где подобрал оброненный томик Бродского и вновь погрузился в чтение. Как выяснилось позднее, ненадолго, ведь настойчивый и ошеломительный Стук повторился, в этот раз заставив меня всерьез озаботиться мыслью: а в безопасности ли я? Больше всего бояться приходилось безумия, ведь за дверью-то никого нет. Что если за годы одиночества я сошел с ума? Я и раньше с большим подозрением относился к собственному здравомыслию, но, по крайней мере, разные слуховые галлюцинации, подобные этим, обходили меня стороной. Теперь, получается, время пришло? Так разве подступает безумие? Единовременно и стремительно, подобно снежной лавине, обрушившейся с гор из-за неосторожного действия растяпы далеко внизу? Или нарастает, как ком из всё того же треклятого снега, с каждым днем, с каждой мыслью становясь всё неотвратимей и опасней? Если второй вариант имеет место, то как я проглядел это? Не имея других занятий, кроме самокопания, уж точно должен был уследить за собственным превращением в безумца. Ох, судьба, до чего же ты жестока!