Хроники Аальхарна: Изгнанник. На границе чумы. Охота на льва - стр. 97
По щекам Хельги действительно стекали слезы. Нахмурившись, она провела по лицу рукавом и сказала:
– Ну вот. Простите меня, я не должна…
Шани вздохнул и обнял ее. Хельга уткнулась влажным горячим лицом ему в грудь, и он внезапно подумал, что внешний и внутренний миры готовы рухнуть и похоронить его под обломками.
Судебные заседания инквизиции всегда привлекали значительное внимание горожан. Особенных развлечений, к тому же бесплатных, у жителей столицы было не так уж и много, поэтому посмотреть на суд над ведьмой всегда собиралась уйма народа. Зрелище действительно было и впечатляющим, и поучительным.
Сидя на скамье обвинителей, Шани постоянно ловил на себе заинтересованные взгляды зрителей, толпившихся на балконе и в дверях.
Академиты из инквизиторской коллегии, нарядившиеся в торжественные бело-красные мантии, выглядели строго и при этом эффектно, а Хельга, которая вызвалась в помощницы декана и сейчас сосредоточенно раскладывала документы в нужном порядке, казалась самим воплощением правосудия. Шани заметил, что несколько девиц из простонародья, едва не падая с балкона, натуральным образом строили ей глазки. Хельга смотрела на них исподлобья, и эта холодность со стороны красивого юноши распаляла девиц еще больше. Они даже посылали ей воздушные поцелуи, на которые Хельга только хмурилась, отводя взгляд.
Никакой защиты ведьмам не полагалось. Раньше она, разумеется, была, но сорок лет назад Младич, тогда еще энергичный и безжалостный, обвинил адвокатов в пособничестве еретикам, так что в судебный протокол были внесены соответствующие изменения.
Шани смотрел, как свидетели занимают места в своем ряду, и думал, что у Дины Картуш нет никаких шансов против этой дружной компании. Сыновья покойной, соседи, два каких-то ухмыляющихся молодчика – все они были настроены уничтожить рыжую.
Шани и сам мог бы оказаться среди них, вот только цвет волос – слишком слабая улика. Вообще не улика. Табуретка скользила под ногами, готовясь упасть; Шани сцепил пальцы и стал молиться. В Бога он не верил, молитвы просто помогали ему сосредоточиться и обрести внутреннее равновесие, а большего от них и не требовалось.
Дину привели в зал суда последней и усадили на лавку. Рядом с ней встали два охранника, такие свирепые и так серьезно вооруженные, словно насмерть перепуганная рыжая девчонка, дрожавшая от ужаса, могла бы тут разорвать всех голыми руками. Сквозь прореху в рукаве скварны, ритуального обвинительного халата, виднелись кроваво-черные пятна синяков, оставленные вчерашними клещами.