Хроника Убийцы Короля. День первый. Имя ветра - стр. 122

Девушка посмотрела на меня:

– Можешь посидеть в уголке у огня, если хочешь.

Младшая закивала:

– Натти будет не против!

Она шагнула вперед и потянулась, чтобы взять меня за руку.

Я отшатнулся и едва не упал.

«Нет!» – хотел крикнуть я, но у меня вырвался лишь слабый хрип.

– Не трогайте меня.

Голос у меня дрожал, я не мог понять, от злости или от страха. Я пошатнулся, привалился к стене. Мой голос звучал как-то невнятно:

– Со мной все будет нормально.

Младшая из девушек расплакалась, бессильно уронив руки.

– Мне есть куда пойти. – Голос у меня сорвался, я повернулся и заторопился прочь.

Я старался идти как можно быстрее. От чего я убегаю – я и сам не знал, от людей разве что. Это был еще один урок, который я вызубрил как нельзя лучше: люди – это боль. За спиной у меня слышались сдавленные всхлипы. Казалось, миновало ужасно много времени, прежде чем я свернул за угол.

Я забрался в свое убежище, там, где крыши двух домов сходились вместе, а над ними нависала третья. Сам не знаю, как я ухитрился туда вскарабкаться.

В одеяле обнаружилась целая бутылка вина с пряностями, каравай свежего хлеба и индюшачья грудка, величиной с два моих кулака, даже больше. Я закутался в одеяло и спрятался от ветра. Сухая метель сменилась снегом с дождем. Спину мне грела теплая кирпичная труба. Это было чудесно.

Первый глоток вина обжег мне рот огнем там, где губы были разбиты. Но второй уже не так щипался. Хлеб был мягкий, индейка еще теплая.

Проснулся я в полночь, когда во всем городе разом ударили в колокола. На улице бегали и орали. Семь дней высокого скорбения остались позади. Средьзимье миновало. Наступил новый год.

Всю ночь я провел в своем тайном убежище и на следующий день, проснувшись, обнаружил, что мое тело превратилось в сплошной комок боли. Поскольку у меня еще оставалась еда и немного вина, я предпочел остаться, где был, чтобы не рисковать свалиться, когда стану спускаться вниз.

День был пасмурный, дул сырой ветер, который все никак не утихал. Ко мне под крышу задувало снег с дождем. Труба за спиной была теплая, но не настолько, чтобы как следует просушить одеяло и изгнать липкую сырость, которой пропиталась моя одежда.

Вино и хлеб я прикончил быстро, а потом проводил время, грызя индюшачьи кости и пытаясь растопить снег в пустой бутылке, чтобы напиться. Ни от того, ни от другого особого толку не вышло, и в конце концов я принялся горстями есть мокрый снег, от чего меня прошибла дрожь и во рту остался привкус смолы.

Несмотря на свои травмы, во второй половине дня я уснул. Пробудился я глубокой ночью. Мне сделалось очень тепло. Я откинул одеяло и отодвинулся подальше от трубы, которая теперь раскалилась, чтобы пробудиться снова на рассвете, дрожащим и промокшим насквозь. Чувствовал я себя странно: голова кружилась, и все было как в тумане. Я снова прижался к трубе и провел весь день то просыпаясь, то снова проваливаясь в беспокойный, лихорадочный сон.