Хроника смертельной осени - стр. 46
– Олег, прошу тебя, – скулеж за его спиной становился невыносимым. Ему стоило больших усилий сдерживаться.
Но вот Катрин и Серж чуть отстранились, чтобы прислушаться к голосу диктора. Заканчивалась посадка на лондонский рейс. Они снова вцепились друг в друга и побежали. Значит – Лондон? Ну, что же… пока им не по пути. Пока…
Прошел год
12 февраля 2012 года, Париж, Левый берег
Антуан Гийом вступил в темный зал, затаив дыхание, и в который раз с восхищением обвел взглядом изысканно подсвеченные гобелены в красных тонах, отливающие золотом и перламутром. Каждый раз, он, парфюмер из Граса, приезжая в Париж, шел в этот зал, словно на свидание с Прекрасной дамой и ее чудным единорогом. Пять из шести шпалер[14] – аллегории пяти чувств – слуха, осязания, зрения, вкуса и, самого важного для мэтра Антуана – обоняния, хотя любой парфюмер знает, что для создания совершенного аромата необходимо включать все чувства – одного обоняния мало. Тонкая и изящная, богато одетая дама, идеальная красавица Ренессанса, как нельзя более точно олицетворяла идею, которую он старался донести в каждом из создаваемых им ароматов. Изысканная причудливость, скрытая женственность, не шокирующая глаз сексуальность. Гобелены дарили ему вдохновение, и этого вдохновения хватало на год, а через год он вновь возвращался в Клюни[15].
Но в этот раз его внимание особенно притягивала шестая шпалера, для которой у каждого находилось свое толкование… Мэтр Антуан видел в ней Любовь, как единение всех пяти чувств. «A mon seul désir» – «По моему единственному желанию». Что, как не любовь, составляет единственное желание любого живущего на земле? Деньги, власть, карьера – все меркнет перед ее всепобеждающей силой. Дабы лучше изучить шестую шпалеру, Гийом уселся на скамью, и погрузился в созерцание. Прелестная дама, ее служанка, маленький единорог и наивный средневековый бестиарий[16] … Мэтр Антуан как зачарованный пожирал глазами гобелен, наслаждаясь его утонченностью и сиянием.
«Опять эта невыносимая Coco Mademoiselle”, – с внезапным раздражением Гийом отвлекся от багряно-золотистой шпалеры. Он скосил глаза – рядом на скамейку опустилась молодая дама в белом пальто. «И что они все находят в этом бездарном парфюме, – с досадой подумал он, – что заставляет такую милую девушку звучать такими вульгарными пачулями…» Мэтр Антуан прикрыл нос кашне и вновь попытался сосредоточиться на шпалере. Но удовольствие оказалось подпорчено. Он пытался отвлечься от назойливого запаха, но тщетно. Он уже был готов встать и пойти проветриться, как другой аромат, мощный, мужественный и смолистый, проник в его искушенный нос. «Это уже лучше, – пробормотал мэтр Антуан. – Гораздо лучше. Если не ошибаюсь – Caron Yatagan. Хорош, хорош… На нем – излишне маскулинный… Но все равно – хорош».