Хроника смертельного лета - стр. 21
– Глупости. Ты роскошно выглядишь. Он забудет об этой девице, как только тебя увидит. Хотя он, по-моему, уже про нее забыл. Она сидит грустная и в полном одиночестве, а Орлов курит на лоджии. По-моему, тебя ждет. Скушно ему, гаду…
– Сил моих больше нет, – заскулила Катрин.
– Кончай ныть. Ну привел и привел. Мало ты от него пакостей видела – в первый раз, что ли? Сигарету хочешь?
Катрин сжала кулаки так, словно Орлов находился рядом, и она могла вот сейчас прямо съездить ему по морде.
– Я сдохнуть хочу, Анька!
– Катрин, какая же ты идиотка. Это удивительно, что он тебя так любит.
Катрин истерически расхохоталась.
– Любит! Любит! – убеждала ее Анна.
– Ну, может, и любит! Но словно ненавидит меня за это! Пошел он к черту с его любовью!
– Пожалуй, тебя можно впускать – по крайней мере, не разревешься. Ланской мог бы выставить его вон – только что это изменило бы?
Катрин горестно закатила глаза.
– Ничего, ровным счетом, он бы притащил ее ко мне домой, я думаю…
Анна натянуто рассмеялась: «Пожалуй, у него наглости хватит!».
Катрин спросила с кислым выражением лица:
– Она красивая? Наверняка блондинка.
– Красивая, – ответила Анна, – и даже очень. И она блондинка, правда, крашеная.
– А ты натуральная? – поинтересовалась Катрин желчно.
– Ну, подруга, вперед, в бой, – с облегчением выдохнула Анна. – Ты готова.
– Я знаю эту прелестную женщину? – вдруг услышали они веселый голос и обернулись. Перед ними стоял Мигель Кортес де Сильва.
Шикарное имя ему досталось от деда, в детстве вывезенного в Советский Союз и оставшегося здесь навсегда. Связанным с секретным производством, отцу и матери не удалось вернуться в Испанию после объявленной Франко амнистии, но Мигель однажды отправился на историческую родину. Но, не прошло и пары лет, как он, удивив всех, вернулся обратно. Когда же на вечеринке, устроенной в честь его приезда Антоном, кто-то из друзей поинтересовались причиной столь скорого возвращения, выражение лица Мигеля стало таким, что остальные уже не приставали к нему с расспросами.
Антон, однако, высказал предположение, весьма правдоподобное: Кортес, самолюбивый и гордый, попросту не смог смириться с необходимостью заново завоевывать место под солнцем. Мигель был экспертом в производстве вина – виноградники Валенсии и Эстремадуры он знал, как свои пять пальцев. И рынок сбыта – Россию. Здесь его высоко ценили в определенных кругах, он успел заработать себе репутацию блестящего сомелье и опытного энолога[6], но в Испании оказался лишь одним из многих. И поэтому Мигель, типичный московский плейбой, предпочел вернуться в Москву, где продолжал жить в свое удовольствие, не обремененный семьей и заботами. Приличные деньги, престижная работа – как специалист по виноделию, он был нарасхват.