Хроника царствования Карла IX - стр. 23
– Вы правы, милостивый государь, я протестант, но только не такой, каким бы следовало быть.
– Я гугенота из тысячи узнаю! Шут их возьми, этих господ протестантов! Какой важный вид они на себя напускают, когда речь заходит об их вере!
– Мне кажется, о таких вещах шутя говорить нельзя.
– Господин де Мержи прав, – сказал барон де Водрейль. – А вот вы, Бевиль, когда-нибудь поплатитесь за неуместные шутки над предметами священными.
– Вы только посмотрите на этого святого, – сказал Бернару Бевиль. – По части распутства всех нас за пояс заткнет, а туда же суется читать наставления!
– Я таков, каков есть, – возразил Водрейль. – Да, я распутник, – я не в силах победить свою плоть, но то, что достойно уважения, я уважаю.
– А я глубоко уважаю… мою мать, – это единственная порядочная женщина, которую я знал. Да и потом, милый мой, что католики, что гугеноты, что паписты, что евреи, что турки – мне все равно. Меня занимают их распри не больше, чем сломанная шпора.
– Безбожник! – проворчал Водрейль и, прикрываясь носовым платком, перекрестил себе рот.
– Надобно тебе знать, Бернар, – заговорил капитан Жорж, – что среди нас таких спорщиков, как ученейший Теобальд Вольфстейниус, ты не найдешь. Мы богословским беседам большого значения не придаем – слава богу, у нас есть куда девать время.
– А я думаю, что тебе было бы полезно прислушаться к поучениям просвещенного и достойного пастыря, которого ты только что назвал, – не без горечи возразил Бернар.
– Полно, братец! Потом мы еще с тобой, пожалуй, к этому вернемся. Я знаю, какого ты мнения обо мне… Ну, все равно… Сейчас не время для таких разговоров… Я полагаю о себе как о человеке порядочном, и ты в том рано или поздно уверишься… А пока довольно об этом, давай веселиться.
Словно для того, чтобы отогнать от себя тягостную мысль, он провел рукой по лбу.
– Милый мой брат! – тихо сказал Бернар и пожал ему руку. Жорж ответил Бернару тем же, а потом оба прибавили шагу и нагнали товарищей.
Из Лувра выходило множество нарядно одетых господ, капитан и его друзья почти со всеми здоровались, а с некоторыми даже целовались. Тут же они представляли им младшего Мержи, и таким образом Бернар в одну минуту перезнакомился с целой тьмой знаменитостей. При этом он узнавал их прозвища (тогда прозвище давалось каждому заметному человеку), а заодно и некрасивые истории, которые про них рассказывались.
– Видите этого бледного, желтого советника? – говорили ему. – Это мессир Petrus de finibus [17], по-французски Пьер Сегье: что бы он ни затеял, он за все горячо берется и всякий раз добивается своего. Вот маленький капитан