Хромосома Христа, или Эликсир Бессмертия. Книга третья - стр. 7

– Потрясающе! – воскликнул я. – Он открыл глаза и?..

– И я их закрыл. Эти точки, Стрелец, Рак, Весы, Водолей – окна в мир. Через них мы связаны с Небом. Глаз, лицо, ухо, кисть, стопа…

– Я все это знаю, – сказал я.

– Все? Мне понадобились годы…

– Мы тоже дурака не валяли, – сказал я.

– Они – как ставни на окнах: можно дать свет, а можно не дать.

– И никаких следов?

– Никаких. Если надо, я надеваю свои очки и вижу их даже на телеэкране.

– Это ново!

– Кnow how.

– И можно, лишь глядя на телеэкран, убить человека?.. – спросил я.

– И нельзя предъявить обвинение! – сказал он. – Смерть приписывают магнитным бурям, чрезмерной активности солнца или полной луне, а то и параду планет.

Это был рассказ человека, не знавшего сомнений.

Юра был похож на сказочника, решившего меня радовать и развлекать. И я заглотил брошенный мне крючок.

– Но его, твою знаменитость, можно было и оживить?

– Как Лазаря.

Для меня это было откровением. Юра в роли Иисуса мне не был знаком. Я смотрел на него, как на Бога, а он всецело находился во власти собственного величия. Да, это было величественно, и спорить с этим не имело никакого смысла. В этом было его счастье! Не понимаю, зачем я задал совсем дурацкий вопрос:

– И ты потом многократно это проверил?

– Что?

– Что мог оживить?

Юра не ответил, считая мой вопрос некорректным. Он увидел мое замешательство, и мне показалось, что глаза его даже за темными стеклами очков победительно засияли. Было ясно, что он вернул себе положение чудотворца.

– Слушай, а зачем тебе все это? – спросил я.

Он расхохотался мне в глаза. А потом произнес спокойно:

– Я так юн и еще так любопытен!

За окном послышались крики, затем смех. Когда стало тихо, я сказал:

– Ты, наверное, очень одинок.

– Только среди людей.

Так мог утверждать только тот, кто считал себя единственной и последней инстанцией в вопросах жизни и смерти. Мир людей, по всей видимости, стал для него обузой. У меня появились веские основания утверждать это.

– Сегодня, – сказал я, – один уже в поле не воин. Нужен крепкий кулак, команда…

– Рабов…

– Нет, – возразил я, – не рабов, а единомышленников, если хочешь – друзей.

Пришла в голову мысль, что он начисто лишен чувства человеколюбия. И у меня пропало желание отстаивать вескость своих подозрений.

– Как только ты окружаешь себя рабами, тут же сам лишаешься свободы.

С этим я не мог не согласиться.

– У тебя нимб, как у Иисуса Христа.

– Да, – сказал он просто, – я как раз помолился.

Я остановился, взял его за рукав и посмотрел на него.

– Да, – сказал он еще раз и кивнул головой. – Это ничего не значит. Мы меняемся к лучшему, и бывают мгновения, когда ты свят, как Иисус, но лишь мгновения. Большей же частью мы язычники, дикари, и поэтому наша аура напоминает зубчатое колесо, шестеренку, с выбитыми жизнью зубами. Дефект или дефицит… В медицине это назвали бы дефектом ткани? Задача состоит в том, чтобы постоянно избавляться от этих дефектов, лечить их, заполняя пробоины зла добрыми делами и светом, если хочешь – святостью. Латать эти дыры несовершенства. И еще очень важно, чтобы нимб этот оказался не слишком тяжел для твоей головы.