Христианство. Три тысячи лет - стр. 51
Все вещи – в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием. Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.
Скорбная усмешка Кохелета над человеческой глупостью печальнее, чем насмешки греческих стоиков и циников; она переходит в описание неизбежной старости, дряхлости, угасания на пути к могиле. Яхве не дает утешения: «И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его. Суета сует, сказал Екклесиаст, все – суета!»[78]
Однако в иудейской литературе этого периода звучат и иные ноты. Порой она, прямо противореча и Иову, и Кохелету, призывает к активной позиции и морально праведной жизни. Такова Книга Притчей: ее чеканным афоризмам, утверждающим ценность повседневных добродетелей, суждена была долгая жизнь и в иудейском, и в христианском обществах. Авторы, мечтающие восстановить Израиль, давали на великий вопрос, мучивший иудеев с 586 года, четкие и недвусмысленные ответы. Они создавали новые своды законов, тщательно восстанавливали и расширяли былую практику храмовых богослужений, стараясь изображать все это в виде возвращения к древним заветам Господним, данным еще до Изгнания. Еще более сурово настаивали они на отделении от окрестных народов – главной идее второзаконнических реформ; что, как не вавилонское пленение, подтверждало, что Яхве ждет от своего народа повиновения Его законам и сурово наказывает за ослушание? Израиль не должен повторить эту ошибку!
Развитие религии Яхве
На этом принципе отныне основывался и развивался иудаизм. Как и его дочерняя религия – христианство, иудаизм часто тешился представлением о себе как о единственной истинной религии, имеющей эксклюзивный доступ к божеству. Но теперь эта претензия на эксклюзивность дополнилась новой чертой – или, быть может, возвращением к корням, к тем временам, когда среди хабиру, народа-изгнанника, складывалась религия Яхве. Начиная со времени персидского владычества растет и крепнет убеждение, что для принятия иудейской веры не обязательно родиться иудеем – надо лишь полностью принять все иудейские обычаи, включая и ритуал обрезания гениталий, совершавшийся над всеми иудеями мужского пола. Такой человек может быть принят как новообращенный («прозелит» – греческое слово, означающее «странник» или «иностранец»). Таким образом, иудаизм мог, по крайней мере теоретически, стать мировой религией. Однако по большей части иудеи на этот логический шаг не решались. Универсализм как центральную тему они оставили сначала христианству, а затем – исламу.