Христианство. Три тысячи лет - стр. 164

Подготовка к великим праздникам для всех христиан занимала все больше времени и становилась все сложнее – в полном соответствии с усложнением самих праздничных обрядов. С первых лет христианства дни тревоги и скорби, предшествовавшие Воскресению, отмечались воздержанием от пищи и сна. По естественной ассоциации этот пост начали связывать с сорокадневным постом Иисуса Христа в пустыне, перед началом его активного общественного служения. Дни перед Пасхой – самое подходящее время литургического года для того, чтобы оглашенные завершили свои последние приготовления и в радостный пасхальный день триумфально присоединились к Церкви. Этот сорокадневный период, впервые упомянутый (прямо скажем, мимоходом) в канонах Никейского собора, ныне именуется у нас Великим постом.[393] Рождество Христово и поклонение Христу астрологов-неиудеев (так называемое Богоявление) в последующие столетия также стали предваряться вводным периодом поста и воздержания; этот пост у верующих получил название Рождественского. После сорокадневного воздержания эти праздники, приходящиеся на самое темное и мрачное время года, становятся еще светлее и радостнее.

Казалось, авторитет епископов в Церкви восторжествовал окончательно. Однако молящиеся, глядя на епископа, восседающего перед ними вместе со своими пресвитерами, быть может, видели в церкви еще один, альтернативный источник власти и духовности – источник, постепенно сложившийся лишь на протяжении III века. Чем теснее Церковь сближалась с обществом, тем откровеннее противоречила ее повседневная реальность призывам ее основателя, отвергавшего земное богатство и ни в грош не ставившего мирские условности. Человеческое общество строится на материальных желаниях людей и приводится в движение стремлением удовлетворить эти желания – приобрести то, что облегчает жизнь и доставляет удовольствие. Результаты этой погони часто разочаровывают; а в конце нас неизбежно поджидает грозный и последний отказ от наслаждений – смерть. Неудивительно, что многие ищут чего-то совершенно иного, абсолютно другого стиля жизни, в самом себе содержащего безжалостную критику обычного общества. Отказаться от мирских благ, от желаний и страстей, от эгоцентрических приоритетов – и тем избежать неизбежных для человека в мире разочарований и неудач! Полная победа над личными страстями, как предполагается, лежит за пределами человеческой жизни, ее дарует один лишь Бог. Но к ней можно стремиться – и структура, институционализировавшая такое стремление, известна под именем монашества.