Хрестоматия по философии - стр. 40

Но возвратимся к атлетам, мы видим, что они не достигают цели либо из-за естественной физической неспособности, либо из-за отсутствия тренировки. Но может ли тому, чье тело натренировано надлежащим образом и организовано для победы, что-либо помешать, чтобы получить победный венец? До такой степени в наше время врачи лишены всякой воли и разумения совершенствоваться в искусстве исцеления? Или они обладают одним из этих качеств, а другое у них отсутствует? Было бы неразумно допустить, что в наши дни не обнаружится никакого человека, обладающего достаточной способностью, чтобы изучить медицину, искусство, полезное для человека. Мне представляется, что мир сегодня такой же, каким он был прежде: времена года сменяют друг друга, орбита, по которой проходит Солнце, а также неподвижные звезды и блуждающие планеты не подверглись никакому изменению. Разумно было бы предположить, что всё происходит из-за порочного образа жизни, который употребляют в наше время люди.

Из-за предпочтения богатства доблести такие, как Фидий в скульптуре, Апеллес в живописи, Гиппократ в медицине, больше никогда не появятся. Между тем, если мы в дальнейшем унаследуем искусства древних, в которых они достигли успеха, то это будет для нас немалым преимуществом. По крайней мере, можно легко и быстро изучить то, на что Гиппократ потратил много времени, а также посвятить остаток своей жизни тому, что еще его искусство позволяет найти и пользоваться.

Тот, кто ценит богатство больше, чем доблесть и мужество, изучает врачебное искусство не на благо людям, а для накопления богатства, тот не может достигнуть цели, которую предполагает медицина, потому что врачи ради погони за наживой не могут добиться того, чему соответствует искусство врачевания. Невозможно страстно желать богатства и в то же время изучать столь благородное искусство, как медицину. Если горячо желаем одного, то, разумеется, пренебрегаем другим. Могли бы мы в наше время упомянуть кого-либо из людей, кто остался бы равнодушным к обладанию деньгами, кроме как для удовлетворения потребностей, необходимых для тела?

Нашли бы мы человека, который смог бы его убедить не только на словах, но и на деле, что естественная граница богатства состоит в том, чтобы быть только избавленным от голода, жажды и холода? И этот человек – не кто иной, как сам [Гиппократ. – Авт.], который презирал милости Артаксеркса и Пердикки. Никогда он не будет лечить первого [дословно: предстанет перед первым. – Авт.], что же касается второго, то если он найдет его страдающим от болезни и нуждающимся в искусстве Гиппократа, то он исцелит его, но при этом не сочтет себя обязанным навсегда оставаться при нем. Он лучше отправится в Кранон, Тасо или в другие небольшие местечки, чтобы там заботиться о бедных. Он оставит остров Кос со всеми своими согражданами и даже своего зятя Полибия и других своих учеников ради путешествия по всей Греции, где ему необходимо было описать природу стран, в нее входящих. Это путешествие он предпринял, чтобы на собственном опыте проверить то, что он изучил. Для этого, в силу необходимости, ему надо было посетить все города и области, лежащие к югу, затем повернуть на север, далее на восток и запад [дословно: где встает солнце и где оно заходит. –