Хранитель света. Код Фауста. Мифомистика 21-го века - стр. 31
Глава 4 Любимые ученики
У Мастера все время появлялись ученики, и он возился с ними, не замечая их капризов и всех темных сторон, которые они порой являли миру. Он никого к себе не приближал, хотя никого и не отталкивал, приходили и уходили они всегда сами, решая, какие-то свои проблемы.
Потом художник никак не мог вспомнить, кто привел к нему этого юношу, как он оказался в их доме. Какими мрачными были его полотна. Он не мог не оценить мастерство живописца, но и принять этого мира не мог, хотя старался быть великодушным.
Но сам юноша казался легким и веселым созданием.
– Вы король художников, это все говорят, – без всякого заискивания заявил он.
Ничего на это не ответил Питер, только усмехнулся, всем своим видом тот подчеркивал, что пройдет немного времени, и он обойдет его во всем.
Это было даже забавно, он, вероятно, не знал, что тот, которого он назвал королем художников, никогда и ни с кем не соревновался, считая, что у каждого только свое место под солнцем, и никому не удастся занять чужого. Но ничего этого говорить юному дарованию Мастер не стал.
– Он художник королей, – про себя размышлял Рембрандт, и не мог понять, как одно в этом человеке может сочетаться с другим.
Но таким и должен быть придворный художник, высок, красив, одет с иголочки, речь дипломата, говорят, он часто исполняет поручения то одного, то другого короля, потому так спокойно путешествует по миру, не встречая нигде препятствий.
А сам Питер вспоминал в тот момент, как печально знаменитый герцог, взглянув на его полотна, спросил:
– Вы дипломат, занимающийся живописью?
– Нет, – ответил он тогда, – живописец, причастный к дипломатии.
Тот не стал больше ни о чем говорить, понимая, что художник сделан из особенного теста, и он не позволит ему вольничать, и чего доброго с ним еще неприятностей на свою голову насобираешь.
– Ничего особенного, – говорил ученик, когда его спросили о художнике.
Что это было? Зависть, обида, неприятие, недавняя ссора с Мастером, или он был настолько уверен в себе самом, еще ничем не доказав своего мастерства этому жестокому и капризному миру?
– Чертовски обаятелен, умен, богат, счастлив в семейной жизни, а в остальном ничего особенного, высокомерен и насмешлив, не особо с ним пообщаешься. Да он и не стремится с кем-то водить дружбу, – тут же прибавил он и немного смутился, решив, что слишком перегнул палку, наверное, нельзя так, о том, кем восхищаются короли и простые смертные, тебя просто не правильно поймут.
Но в голосе была затаенная обида на ту самую несправедливость. Почему одним судьба дает все, а другим ничего?