Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга - стр. 51
С подлинным ораторским искусством нунций изысканно напомнил во вступлении о правах папы на поставление епископов: «Августейшая императрица, ведомая щедростью, ставшей предметом восхищения всей Европы, соблаговолила дать им (католикам) все средства, которые они только могли пожелать для свободного отправления их культа и следования заповедям их религии. Но ее высокая мудрость напомнила ей в то же время, что священный огонь религии тотчас угас бы, если бы за ним не следили служители, те самые, которые извлекают из основания и сути этой религии ту власть, которая необходима для поддержания этого огня во всей его чистоте. Эти соображения подвигли ее основать в Могилеве архиепископскую кафедру, капитул и назначить доходы для постоянного поддержания этих институтов.
На Вас, почтеннейший брат, пал этот счастливый выбор. Вы стали законным пастырем этого стада, распространенного в бесконечных землях этой империи, как европейских, так и азиатских, и отныне вверенного Вашим заботам. В соответствии с древней традицией, у верховного понтифика было испрошено позволение на каноническое утверждение этого нового поста, как и на отличительные знаки Вашего высокого архиепископского чина. Святейший отец поспешил оказать содействие набожным устремлениям Екатерины II»[268].
Аркетти закончил просьбой «излить свою душу на груди» у Сестренцевича, хвалил набожность народа и добродетели его пастырей. Словно спрашивая самого себя, он говорил, имея в виду отличие католиков от православных: «Почему мы должны быть отделены друг от друга?» Опираясь на слова св. апостола Павла, он завершил свою речь пожеланием «сближения обеих Церквей, Русской и Римской, как в догматах единой веры, так и в надежде достижения общей для всех благодати и любви»[269].
Отныне Сестренцевич стал законным архиепископом Могилевским и обладал властью над всеми католиками римского обряда в Российской империи. Так был урегулирован вопрос неканонической Могилевской архиепископии с архиепископом во главе, созданной авторитарным решением императрицы. Как отмечал Д.А. Толстой, «Сестренцевич не только посвящен был нунцием со всею торжественностью, в присутствии посланников австрийского, неаполитанского, польского, сардинского и резидентов испанского и португальского, в великолепном облачении, приготовленном графиней Борх, супругой канцлера польского, чему прежде так противился римский двор, но и присягнул папе так, как желала Екатерина и как требовало достоинство господствующей Церкви и верховной власти. Мало того: принимая Аркетти на прощальной аудиенции, государыня поздравила его с возведением, по ее ходатайству, в сан кардинальский, о чем папский нунций еще тогда и не знал»