Хозяйка закрытого города - стр. 2
Находиться в темном пыльном помещении было чуть менее страшно, чем на улице. Здесь меня хотя бы никто не сожрет. Эта мысль оборвалась, потому что с лестницы, ведущей на второй этаж, что-то грохнулось вниз и с писком бросилось на утек.
Крик застрял в горле, и на глаза навернулись слезы. Не знаю, где я, но очень хочется вырваться из этой западни. Если я потеряла сознание и лежу в больнице – доктора, милые, верните меня в реальность!
Я осела на грязный пол, поджала под себя ноги и, судорожно вытерев слезы, собрала волосы в пучок. С распущенной пышной гривой бегать вообще неудобно, а что-то мне подсказывало, что побегать придется.
Наручные часы на тонком белом ремешке, которые я носила на левом запястье, встали. Я давно не меняла батарейки, видимо им пришел конец, так что, сколько осталось часов до рассвета, мне было не узнать.
Разведать обстановку в здании даже не думала, я сидела, прижавшись спиной к двери, и боялась пошевелиться. Приходилось отсчитывать минуты мысленно, сбивалась, конечно, но счет помогал мне отвлечься.
Час… два… три.
По полу поползли тени, когда город окутал серый рассвет, и вскоре над зданиями небо стало светлеть. С последней исчезнувшей звездой, за которой я наблюдала сквозь оконный проем, поднялась и, осторожно приоткрыв дверь, выглянула на улицу.
Напрасно я считала, что в этом Создателем забытом месте никто не живет. По выщербленной дороге, медленно передвигая ноги, шла старушка. Седые волосы выбивались из под чепчика, и в целом она была одета странно – в какое-то бальное платье, только очень замызганное, а подол разорванный едва ли не в лохмотья. Лишь камни, россыпью украшающие декольте указывали на то, что этот наряд когда-то был праздничным.
Подойти к старушке, или нет – я решала очень долго. Прислушивалась к грохоту деревянного бочонка, который она тащила за собой волоком, повязав вокруг него толстую веревку. В конце концов, я решила, что стоит осмотреться еще и, когда бабуля с бочонком скрылась за поворотом, вышла из укрытия.
Даже не думала о том, как я одета, пока не встретила еще одну женщину. Она стояла у окна на первом этаже и, щурясь, всматривалась вдаль, туда, откуда восходит солнце. Ее одежда была такой же грязной, как и то бальное платье, но менее вычурным. Крестьянским, я бы сказала… Коричневая шерстяная ткань явно не для летних платьев, но женщину это, кажется, не заботило.
Единственное, что я про себя отметила – и у той старушки, и у этой женщины были очень худые лица. Впалые щеки, дрожащие губы, и глаза, в которых не было никаких эмоций. Эти люди были словно неживыми…