Хозяйка заброшенного поместья - стр. 9
За окном зафыркала лошадь, заскрипел снег под ногами. Ну и слышимость тут! Неужели рамы совсем не держат? Наверное, потому и по ногам свистит. Права нянька, не справляется она с домом. В деревне бы сказали, мужских рук не хватает. Но не Виктора же заставлять рамы замазывать…
– Что ты делаешь? – донесся до меня уже знакомый баритон. Тьфу ты, вспомнишь заразу – появится сразу!
– Лапничек кладу. Чтобы вы, барин, ножки-то в снегу не застудили по дороге к саням.
С чего бы это такая забота? Она его иначе как аспидом при мне не называла. Хотя какой он аспид. Аспид – это змей, а этот – тигр, только что не рыжий. Здоровый, грациозный. И хищный.
Виктор зло засмеялся.
– Думаешь, я не знаю, что лапником в деревнях выстилают дорогу перед похоронной процессией? Чтобы покойник не вернулся.
Я хихикнула. У Марьи, похоже, на все случаи жизни рецепты припасены. Добрая женщина, надеюсь, хоть полы ключевой водой она потом мыть не будет? Чтобы «покойник» уж точно не вернулся.
Почему-то при этой мысли я ощутила легкое сожаление.
– Да что вы, как можно, барин! – возмутилась Марья, но в голосе промелькнуло злорадство. – Снег-то глубокий. Не ровен час, ножки промочите, тоже сляжете. Чистить некому было. Ванька-то ваш…
– Убирайся, – перебил Виктор. – Трогай.
Незнакомый голос крикнул: «Пошла!». Простучали копыта, и все стихло. Нет, настоящей тишины не было: вот скрипнул снег под чьими-то ногами, залаяла собака, и ей издалека отозвалась другая. Но все же стало тихо – слишком тихо для жилого дома. Должны же быть слуги, дворня или как там их здесь называют. Но дом молчал. Неужели я в нем одна? И что я буду делать, если вдруг кто чужой вломится? Дома, то есть в своем мире, меня бы такие вещи не беспокоили, успела навидаться и когда в молодости на скорой работала, и бегая по участку. Знала и как буйного успокоить, и как отболтаться, если что. Но одно дело – крепкая на вид тетка, другое – девушка, которую, кажется, напросвет видно. Есть все же свои недостатки у юности и красоты.
Оглядевшись, я приметила у печки кочергу. Пришлось снова вылезать из кровати, чтобы поставить кочергу у изголовья. Лучше бы топор, конечно, но пока и это сгодится.
За окном опять заскрипел снег, стукнула дверь. Я потянулась было за «оружием», но услышала ворчание Марьи. Успокоившись, откинулась на подушки. Марья шуршала чем-то, стучала, не забывая на все лады поминать «аспида». Наконец она подошла к моей комнате. Распахнулась дверь, женщина втащила тяжеленное на вид деревянное ведро.
– Да ты спи, спи, касаточка, – проворковала она. – Я только полы помою.