Хозяйка Шварцвальда - стр. 51
– Вкусно? – умилилась Берта.
Урсула закивала и, желая порадовать кухарку, откусила еще. Что-то кольнуло язык и хрустнуло на зубах… Она растерянно прикрыла рукой рот: что делать? Выплюнуть? Нет, лучше умереть, чем так опозориться за столом! Урсула скатала языком пережеванное мясо в плотный шар и проглотила, стараясь собрать как можно больше слюны. Только когда что-то гладкое и тонкое, с холодным металлическим привкусом, скользнуло в горло, она поняла, что это было.
Резко вскочив из-за стола, она, не веря собственной догадке, сжала шею. Как скоро игла пройдет по ее внутренностям и доберется до сердца? Она не сразу сообразила, что за столом стало тихо. Только Агата беззаботно облизывала перепачканные жиром пальцы. «Смотри, – как будто говорила она, – у меня ничего нет!» Кто бы еще так заботливо поставил перед Урсулой тарелку с куском пирога?
– С вами все в порядке? – спросил Кристоф Вагнер.
Все смотрели на нее с досадой и недоумением. О боже, именно это снилось ей в кошмарах! Урсула несколько раз глубоко вдохнула, чтобы убедиться, что дышать она пока может беспрепятственно.
– Кажется, я проглотила швейную иглу, – пробормотала она.
– Иглу? – удивился Вагнер. – В еде? Как она там оказалась? Берта!
– Да вы в своем уме? – возмутилась кухарка, совершенно неподобающе обращаясь к нанимателю.
Взгляд Кристофа медленно переместился на Агату. Та ела как ни в чем не бывало и улыбалась своим мыслям. Тело Урсулы сковало холодом от ужаса. Она прислонила ладонь к животу, словно надеялась сквозь ткань почувствовать, куда движется игла. Будет ли смерть мучительной? Из глаз ее потекли слезы. Сердце билось быстро-быстро, но внутри ничего не болело.
– Агата, милочка, это ты подсунула иглу в пирог своей няньки? – спросил Кристоф Вагнер мурлыкающим голосом, как будто собирался похвалить ее. Гвиннер просияла и не без гордости кивнула. Но в ответ Вагнер раздраженно швырнул на стол салфетку, встал, подошел к месту, где сидела Агата, и взялся обеими руками за спинку ее стула. Развернул к себе – только ножки заскрипели о пол – и угрожающе навис над девочкой. Агата, догадавшись, что опекун недоволен, втянула голову в плечи и перестала улыбаться.
– Я ненавижу, когда мне портят ужин! – крикнул Вагнер ей в лицо. Она не вздрогнула и даже не моргнула, как будто исчезла из собственного тела. – Никогда… Слышишь, маленькая дрянь? Никто никогда не трогает людей под моей крышей без моего согласия! ТЫ СЛЫШАЛА?
Он проорал это так громко, что даже Берта подскочила на стуле.
– Вы же сами называли меня трусливым ничтожеством, – ответила Агата дрожащим голосом.