Хозяйка Шварцвальда - стр. 25
Кареты углубились в лес. В последний раз огненно вспыхнул закат, и их окутали сумерки. Урсула вспомнила истории о медведях и диких кабанах, способных разорвать человека на клочки, и не на шутку встревожилась. Зато Агата совершенно не выглядела напуганной, но это и неудивительно: после всего, что она пережила, вряд ли на нее было легко нагнать страху.
Урсула вспомнила, как холодным ноябрьским утром, когда она делала покупки в зеленной лавке, вдруг услышала страшный визг. Выбежав на улицу, она увидела, как двое стражников волокут куда-то упирающуюся Агату. Объятая ужасом, та показалась Урсуле совсем малюткой. Но, конечно, о том, чтобы вступиться за нее, не было и речи. Боясь, что стражникам не понравится, как она пялится на них, Урсула вернулась в лавку.
Позже мейстер Ганс неохотно сообщил, что девочку доставили к нему на дознание. Сколько бы грязных разговоров ни ходило о его работе, сам он был человеком незлым и дома никогда не говорил о том, что творилось в застенке. Несколько раз Урсула с матушкой интересовались судьбой маленькой Гвиннер, но отец только хмурил брови и сурово отвечал, что не собирается это обсуждать. Но Урсула была уверена, что он не стал бы мучить ребенка. Страху девчонка натерпелась, да и только…
Агата внезапно открыла глаза – на мгновение Урсуле показалось, что в них мечется пламя. Карета остановилась. Когда в окошко постучали, девушка ойкнула, своим испугом развеселив Кристофа. Наклонившись в седле, он взглянул на Агату:
– Вот мы и приехали, дитя. Хочешь ко мне?
Девочка подумала немного, а затем молча выбралась из кареты. Кристоф усадил Агату в седло перед собой. Его громадный черный конь, точно вырубленный из угля, терпеливо ждал. Вагнер тронул пятками лошадиные бока, пустил коня мягким галопом и уехал вперед. Не желая оставаться в карете в одиночестве, Урсула тоже выбралась наружу и села рядом с возничим – молодым вихрастым парнем, который подмигнул ей вместо приветствия.
Воздух был какой-то застывший, будто весь ветер ушел в снег, а впереди из тьмы медленно проступали очертания трехэтажного особняка с высокими окнами. Он ничем не напоминал виденные по пути замки, но все равно выглядел величественно. Два изогнутых крыла соединялись между собой деревянной галереей. Вероятно, где-то поблизости скрывались хозяйственные пристройки и конюшня, но как Урсула ни вертела головой, так и не смогла ничего разглядеть в сумерках. Не удалось ей также приметить, есть ли во внутреннем дворе сад или фонтан. Если и был, то его наверняка замело снегом. Неожиданно при мысли, что ей предстоит провести тут целую зиму совсем одной, без друзей и семьи, лишь в компании неразговорчивой и наверняка неприветливой прислуги, Урсуле стало грустно.