Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди - стр. 58

– Есть немного…

– И откуда же, простите, подобные знания?

– Да так… случалось… сталкиваться…

О прошлом своем Гавриил рассказывать не любил, здраво полагая, что гиштория его не вызовет у сторонних людей ни симпатии, ни хоть бы понимания. Напротив, жизненный опыт его, пусть и не самый великий, показывал, что оные люди скорей начнут испытывать к Гавриилу неприязнь, а то и вовсе бояться, хоть бы он сам никогда-то никого из рода человеческого не трогал.

– Надо же, – вполне искренне удивился пан Зусек. – Вы сталкивались с волкодлаком?

– Да.

– И как?

– Жив, как видите… – Гавриил, позабыв о манерах – подобное с ним случалось при исключительном душевном волнении, – сунул руки в карманы. Карманы в пиджаке полосатом были узкими, тесными.

Пан Зусек хохотнул.

– Да вы шутник… знаете ли, я много слышал о волкодлаках… и читал немало… прирожденные убийцы… существует теория, что они есть результат эволюции, этакий хищник рода человеческого…

Гавриил кивал.

Слушал.

И не слышал. Он вновь шел, уже не по широкой познаньской улочке, освещенной газовыми фонарями, но по болоту… шел, проваливаясь по колени, задыхаясь и немея от страха, от понимания, что уйти не позволят.

Ничего. В тот раз у него все получилось. И в этот справится.

Жизнь переменчива. В какие-то моменты ты на коне, в какие-то ты – конь.

Из бытия королевских жокеев

Евдокия проснулась за мгновение до того, как дощатый пол вздыбился, стрельнув щепой.

– Лежи! – рявкнул Себастьян и для пущей надежности рухнул сверху, вдавливая Евдокию в лавку.

– Что происходит?

Вопрос ее потонул в грохоте.

Раздался скрежет, и перекосившиеся окна рассыпались, а из дыр потянуло плесенью. Вагон же, содрогнувшись всем телом, застыл.

– Что происходит? – повторила панна Зузинская, и ее голосок ныне звучал громко, всполошенно даже.

– Сам бы я хотел знать. – Себастьян поднялся и руку подал. – Но что бы ни происходило, на торжественное прибытие сие не похоже.

Евдокия осмотрелась.

Темно. Но темнота не глухая, не кромешная, напротив, рваная какая-то. И в пустых окнах видно небо, не синее и не лиловое, престранного окрасу, будто бы сединою прорезанное.

– Всем встать! – раздалось с другого конца вагона.

Вспыхнули огни.

И Себастьян вполголоса выругался.

– Не бойтесь, господа, – весело произнесла давешняя мрачная девица, крутанув на пальчике револьвер. – Это всего-навсего ограбление…

– Ужас! – воскликнула панна Зузинская, но совершенно неискренне.

– Кошмар, – подтвердила Евдокия, которой случалось сталкиваться с грабителями в прошлой жизни, и воспоминания о том отнюдь не относились к числу приятных.