Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди - стр. 48
– Отчего же?
– Ах, бросьте… вы – ученый человек, будущая знаменитость… – Панна Зузинская льстила безбожно, и еще этак, ласково, рукав поглаживала, и в глаза заглядывала… собственные ее впотьмах отливали недоброй зеленью. – Она же – простая крестьянская девка… вам же ж ни поговорить о чем… а что скажут ваши приятели?
Приятелей у Сигизмундуса не было.
– Она опозорит вас…
– С чего вдруг вас это волнует?
– Волнует, – не стала отрицать панна Зузинская. – Еще как волнует. Во-первых, на мне лежат обязательства перед ее родителями…
В это Себастьян не поверил.
– Во-вторых, у меня обязательства перед ее женихом и перед ней самою. Я не могу допустить, чтобы эта милая девочка сломала себе жизнь по глупой прихоти!
– Успокойтесь. – Себастьян понял, что более не способен выслушивать ее причитаний, что само присутствие этой женщины, от которой все отчетливей воняло гнилью, лишает его душевного равновесия, а оное равновесие он только-только обрел. – Я не собираюсь компрометировать вашу… подопечную. И буду рад, если вы проследите, чтобы она не компрометировала меня.
Панна Зузинская закивала.
Проследит. Всенепременно проследит.
Правда, именно в этот момент подопечная, оставшаяся в одиночестве, открыла глаза, пытаясь понять, как же это она оставила бедного суженого да без маслица? И главное, без присмотру… с маслицем, оно еще, быть может, и обойдется, а вот приглядывать за мужиком надобно безотлучно.
Эта мысль заставила нахмуриться.
Панна Зузинская… Нюся помнила, как встретила ее в коридоре… и как говорила, рассказывала про свою почти сложившуюся судьбу… а та не радовалась…
Панны Зузинской рядом не было, зато была девка, рыжая и с наглючими глазьями. Она наклонилась над Нюсей и руками перед лицом водила этак, будто бы по воде…
– Ты чего? – спросила Нюся.
– Очнулась? – Девка руки от лица убрала.
Некрасивая.
Пожалуй, именно это обстоятельство и позволило Нюсе глянуть на новую знакомую с сочувствием. Ей ли самой не знать, каково это, когда женихи глядят на других, пусть те, другие, и не такие рукастые и приданое у них меньше, зато Иржена-заступница красоты женской им отсыпала щедро.
– А чего со мною? – Нюся села и ладонь к грудям приложила. Сердце ухало ровно, обыкновенно, а вот в ушах звенело. – Сомлела?
Она слышала, что городские барышни частенько сомлевают, и сие не просто так, но признак тонкости душевной, и, стало быть, Нюся сама душевно тонка… иль просто от Сигизмундуса набралася?
– Заморочили тебя. – Девица отстранилась. – Послушай, сейчас она вернется. С другими говорить бесполезно, их она полностью подчинила. А ты… у тебя иммунитет…