Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди - стр. 47
Искаженное мукой лицо жениха убедило ее, что он и вправду животом мается. А что, человек городской, ученый, стало быть и нежный, что тятькин аглицкий кабанчик.
Она и вправду собиралась возвернуться, но, на Себастьяново счастье, была перехвачена панной Зузинской, которая не пожелала слушать ни про обстоятельства, ни про то, что Нюся уже почти сыскала собственное счастье, а значится, в свахиной опеке вовсе и не нуждалась.
Панна Зузинская шипела рассерженной гадюкой. И щипала за бока. А платье пригрозила выкинуть… правда, когда Нюся встала, как становилась маменька, когда тятька совсем уж края терял, буяня, да сунула панне Зузинской под нос кулак, та разом сникла.
– Послушай меня, девочка, – заговорила она иначе, ласково, пришептывая, – он тебе не пара… ну посмотри сама… что в нем хорошего? Кости одни…
– Ничего, были б кости – мясо нарастет, – решительно ответила Нюся, которая не была намерена отступаться от своего. А бедного студиозуса она искренне полагала своим.
– Он же ж безрукий, только и умеет, что книги читать… а на кой тебе такой мужик? Хочешь, чтоб целыми днями лежал да читал про своих упырей… – Панна Зузинская вилась вокруг Нюси, держала за руки, шептала, и вот уж Нюся сама не поняла, как согласилась с нею, что этакий жених ей и вправду без надобности.
Лежать и книги читать…
Она сменила платье и покорно легла на жесткую узкую лавку. В тятькином доме и то шире стояли. А уж как перинку-то поверх положишь, подушку, гусиным пухом самолично Нюсею дратым, под голову сунешь, одеяльцем укроешься, то и вовсе благодать…
Меж тем Нюсин уход оказал несколько неожиданное, но весьма благотворное действие на Сигизмундусов характер. Он разом утратил несвойственную ему доселе воинственность, напротив, признал, что Нюся – не самая подходящая кандидатура в жены, да и ко всему ныне время для женитьбы не подходящее. Он уже почти решился было вернуться в вагон – Нюся определенно не собиралась возвращаться, а за Евдокией требовалось приглядывать, – когда дверь скрипнула и в тамбур бочком протиснулась панна Зузинская.
– Доброй вам ночи, – сказала она и улыбнулась этакою фальшивою улыбочкой, от которой стало ясно, что ночь сию доброй она не считает и вовсе к беседе не расположена, однако обстоятельства вынуждают ее беседовать.
– И вам. – Панна Зузинская внушала Сигизмундусу безотчетный страх, и потому он охотно отступил, позволяя вести неприятный разговор Себастьяну.
– Вижу, вы с Нюсенькой нашли общий язык…
– А то…
– Она, конечно, хорошая девочка… умненькая… для своего окружения… смелая… только вы же понимаете, что она вам не пара!