Хозяйка мертвой воды. Флакон 1. От ран душевных и телесных - стр. 22

– Как ваши поживают, все ли живы и здоровы? – справился у Зорана Горыныча, Деян.

– Слава Семерым, все живы, вот только не все здоровы, – ответил староста Росомах.

– Чего так?

– Да тесть младший, Боровик, коликой мучается. Сильно мучается.

Их разговор заинтересовал Пересмысла, стоявшего неподалеку. Он все же Ведун, а стало быть и целитель. Его кустистые брови слегка приподнялись.

– А где, у вашего тестя колика?

– В кишках, кажись. Все за бок правый держится, не похоже на колику, – Зоран показал на себе, где именно болело у его тестя.

Увидев эти жесты к ним подоспела и Ольга или, как её все теперь называли, Хельга.

– А сильные боли в боку-то? – спросила она у Зорана и уставилась на него, жмурясь от солнца.

Староста от такой наглости поперхнулся.

– Я на врача училась. Разбираюсь немного.

– Что?

– Ну, на лекаря. Терапевта. Очень уж по описанию вашему все это похоже на абсцесс.

Пересмысл и Деян переглянулись.

– Ты, Хельга, объясни, что такое абсцесс, и что за такой терапевт, – попросил Пересмысл.

– Терапевт, это диагност… Не важно, одно, что лекарь и всё… Воспаление у вашего Боровика и, похоже, воспаление аппендикса, – почесала в затылке новая и странная жительница деревни Иволг.

– Апенди… что? – попытался повторить староста Зоран.

– В общем, воспаление рудиментарного отростка в кишечнике. Надеюсь не гнойный, – пыталась объяснить Ольга. Она взяла прутик и начала чертить на песке под ногами пищеварительную систему человека. – Вот это кишечник, это, как раз аппендикс, если он воспалился и его не удалить, то каюк вашему тестю любимому!

Три умудренных жизненным опытом человека вытаращив глаза смотрели на юницу, которой были известны тайны неведомые им ранее.

– Внутриутробный гнойник неизлечим. И если с человеком такое приключилось, дня три-четыре ему мучиться осталось. Как я вам сочувствую, уважаемый Зоран, – уголки губ Пересмысла опустились вниз.

Ольга мысленно усмехнулась на них:

– Его можно удалить и спасти вашего тестя. Вот если бы глянуть мне, – произнесла девушка и затерла рисунок на песке ступнёй.

– Ну что, Зоран Горыныч, позволь-ка глянуть нам на больного. Хельга чужая, у них может и лечат такое, – как можно добрее попросил Пересмысл. Старик не был лишён любознательности и понаблюдать за терапевтом из другого мира ему не терпелось. А что до больного, дак ему уже ничего не поможет.

– Жалко мне что ли, гляньте, коль так хотите. Да только наш лекарь ничего сделать не может, а вот чем эта девушка поможет? – недоумевал Зоран, немного надменно посматривая на странную чудачку с необычным цветом волос.