Хозяин Деревни - стр. 22
Совсем неважно. Мне плохо и сильно больно. Порой катастрофически.
Я то дико мерзну и стучу зубами, то заживо сгораю в котле.
То уплываю сознанием в дали дальние, где свежо и прохладно, то возвращаюсь, чтобы страдать от жажды и чувствовать, как каждая клеточка пульсирует агонией.
То борюсь за каждый вдох, потому что закладывает нос, а легкие полыхают огнем, то скручиваюсь клубком от кашля, который в один момент душит, а в другой вызывает рвоту.
Я слаба, как котенок, для которого поднять веки – первый подвиг, сфокусировать взгляд – второй, самостоятельно удержать в руках чашку – третий, проглотить ложку бульона – четвертый, сказать пару слов осипшим горлом – пятый. И так до бесконечности.
Я будто эпицентр несчастий, боли и страданий, где детали перемешиваются, а очередность путается.
От этого сильно хочется плакать. Безудержно.
Хотя, конечно, не от этого. А от того, что я не слышу.
Ничего не слышу.
Лишь оглушающий звон. И собственный, бьющий набатом пульс. Словно молоток судьи, оглашающего приговор моей беспомощности.
Мне страшно.
Жутко страшно думать, что в двадцать семь лет я оглохла и, возможно, стала инвалидом. И слова врача… написанные на листке блокнота, чтобы я могла их понять… что рано терять надежду, что звон пройдет через несколько дней, мало утешают.
Очень и очень мало.
Несколько дней в аду, где непрекращающаяся мучительная боль подстегивает страх, а тот в свою очередь, нарастая, подогревает боль.
И так по кругу… боль и страх, страх и боль… бесконечно.
Моя жуткая реальность… в звенящей тишине.
А если она станет моей повседневностью?
Боже, только не это… Только не слух, который, оказывается, безмерно важная штука.
Говорят, по-настоящему мы начинаем ценить вещи, лишь их потеряв.
Каждый день, каждый час, каждую минуту личного апокалипсиса я на собственном примере убеждаюсь в правильности этих слов. Трогаю уши без остановки, ощупываю, надавливаю, а они… не работают.
Ни днем, ни ночью, ни новым днем.
И чем больше выздоравливает организм от простуды, тем сильнее накрывает беспомощность.
От нее очень хочется скрыться. Сбежать. Со всех ног…
Хотя бы в сон.
Но и там мне нет покоя. Постоянно мучаю кошмары. Одинаковые и от того более реальные. Трое подонков, не зная усталости, мчатся за мной по ночному лесу, загоняют как дичь, настигают и, дико хохоча, раз за разом бьют по ушам. Резко, больно.
Мгновенный громкий хлопок – и я кричу.
Кричу и реву.
Навзрыд.
И просыпаюсь. Но не от собственного голоса (я же его не слышу!), а от того, что начинаю задыхаться. От того, что меня колотит, сердце сходит с ума, а от соленой воды печет глаза и чешется кожа.