Хорса Кидронец - стр. 21
Взобравшись на скалу, Хорса разглядел чуть севернее дорогу, которой пользовался обычно вместе с Тершей. Дорога была, конечно, пуста, но он провёл некоторое время, наблюдая за ней. К собственному удивлению, он обнаружил, что по-прежнему ожидает погони.
Происходящее плохо укладывалось у него в голове. Перед схваткой с Белайхой Хорса молился, прося души предков не дать совершиться несправедливости. Для него это значило невиновность Алайи, но она сама назвала себя ведьмой. Можно пытаться убедить себя в том, что она не творила зла, но что в таком случае пробудило столь глубокую ненависть горожан?
Какой-то парень повесился из-за неё – это объясняет чувства отца и друга, но что двигало остальными? Что побудило не только простых ликенцев, но и гипарея-копьеносца страстно желать смерти Алайи?
Да, горожан иной раз трудно понять, особенно когда они собираются в толпу. Толпа способна сделать такое, чего никогда не сделал бы каждый отдельный человек.
И всё же – что, если Алайя виновна, если она творила чары, несущие зло? Как могли тогда души предков даровать Хорсе победу?
Если случившееся – знак, то знак неясный, и ему не удавалось его истолковать. Загадка мучила несказанно, рождая чувство, близкое к панике, какую испытывает солдат в строю, когда на него надвигается тьма врагов.
Хорса заставил себя успокоиться. Какой бы сложной ни казалась проблема, суть её проста: либо он отвержен, либо нет. И пока воля предков неясна, он, как бы ни было тяжело, должен жить, не расставаясь с надеждой, стремясь к добру и избегая зла.
Он так и не посоветовался со жрецом своей веры – быть может, дело в этом? В Ликены теперь лучше не показываться – что ж, есть ещё время сходить в Мигарту. Этот городок не столь терпим к народным верованиям, однако вокруг него теснятся несколько ардских посёлков, в них есть старинные храмы. Мудрый наставник поможет ему разобраться, истолкует волю пращуров…
Из пещеры уже тянуло вкусным запахом. Хорса стал спускаться со скалы. Размышления помогли, но, к сожалению, не слишком. Он так запутался в жизни, что мечтал лишь о ясном ответе. Пусть бы пращуры даже сказали: ты пропащий человек, мы отвергает тебя, – он и то бы испытал облегчение.
Так ему, во всяком случае, казалось.
2.
Апилохен принадлежал к той немногочисленной и по-своему счастливой породе бродяг, которые крепко приживаются в каком-то месте и в глазах окружающих становятся чем-то вроде местной достопримечательности. У него не было ни дома, ни родных; друзьями он называл едва не половину Ликен, но по большому счёту, друзей у него тоже не было. Он появлялся ниоткуда и исчезал в никуда, чтобы спустя несколько дней вновь объявиться в какой-нибудь харчевне, зачастую с неплохими деньгами, а порою без гроша за душой.