Хоровод - стр. 81

– Мне не выбраться отсюда, – как-то вяло произнес Неврев, будто угадывая мои мысли.

– Посмотрим, посмотрим, – сощурил я глаза, – хоть бы знать, что дальше.

– Я и так знаю, и это ужасно, – ответил он, – мало того, что человек рождается обреченным, так он еще может вдруг узнать, какой чудовищной дорогой придется ему пробираться к этой самой могиле.

– Что-то уж очень мрачно.

Время приближалось к семи. Мы нахлобучили шляпы на самые глаза и отправились в штаб. На улице было давно уже темно, и в окнах мелькали слабые огоньки. Дом Севастьянова снаружи был ярко освещен плошками.

Тот же юный прапорщик доложил о нас генералу, однако генерал просил обождать. Мы присели на грубые крашеные стулья – единственное украшение коридора. Он был пуст и темен, инвалиды уже ушли, а на том месте, где они стояли, виднелись кучки прогорелого табака. Прапорщик сидел за столом и что-то писал, но было заметно, что ему очень хочется удовлетворить свое любопытство относительно наших особ. Он то и дело украдкой взглядывал на нас исподлобья, продолжая водить пером по бумаге.

– Позвольте представиться, господа, – не выдержал он наконец, – прапорщик Зверев, адъютант его превосходительства. Временно, – добавил он и чуть покраснел. Мы также назвали себя, и прапорщик отложил свою писанину.

– Вы, простите, как здесь? – учтиво осведомился он. Таить нам было нечего, и мы поведали ему о нашей выходке.

Это было совсем недавно, но мне казалось, что уже по меньшей мере год сижу я в этом темном коридоре, смотрю на дверь начальника и разглядываю лицо его адъютанта.

– …если в Тифлис, то ничего, а вот на линии худо, – донесся до меня его неокрепший голос, – скучно, господа, скука смертельная, да и постреливают. Зато отличиться есть возможность. Теперь ведь экспедиций до весны не будет, – он посмотрел в окно, как бы призывая в свидетели зиму.

– Да, впрочем, долго здесь не задержитесь. Если будете ранены, так выйдет прощение.

– А ежели убиты? – улыбнулся Неврев.

Прапорщик Зверев развел руками.

– Вот был у нас здесь один офицер, за дуэль, что ли, за какую-то был сюда направлен. Тоже из столицы, гвардеец, навез с собою добра две повозки, да еще и повара. А когда сюда прибыл, тут уж его приказ о помиловании дожидается. Он поругался – и обратно на следующий день. Обойдется, господа, обойдется. У нас здесь очень много сосланных и разжалованных. За проступки-с, – как-то странно пояснил он. – А, однако, имеются и по государственным делам. В Пятигорске в линейном батальоне служит, кстати, множество поляков. Частью сразу после бунта присланы, частью из Сибири переведены. Да-с, – вздохнул он, – поляков у нас немало.