Хорошо, когда хорошо! Хроника сибаритства - стр. 2
У россиян сибаритство в крови!
ЕСТЬ ТАКАЯ ПАРТИЯ!
Есть ли в России такая партия, которая говорит народу только правду, не зависит от властей и не стремится к власти, но имеет во всех властных структурах, во всех партиях, включая оппозиционные, и в самом Кремле своих сторонников? Есть. Это Партия сибаритов!
Манифест Сибаритской партии
Краткая, почти детективная история создания партии сибаритов
Для встречи мы выбрали самый неприметный и демократичный ресторан в мире – McDonald’s.
Погода в Москве стояла ужасная, несмотря на вторую половину июля, и, наверное, в такую погоду было бы особенно приятно соблюдать конспирацию: ходить с поднятым воротником плаща или куртки, постоянно оглядываться по сторонам и при встрече называть пароль или отзыв.
«Вы здесь старушку с двумя мешками гуталина не видели?» – «По-моему, ее недавно переехала машина. Хороший черный гуталин в наше время – дефицит».
Но самые глупые пароль и отзыв, которые мне доводилось слышать, были в любимом фильме Владимира Путина «Щит и меч»: «Мы с тобой сегодня одинаковы небрежны». – «Приговор окончательный, обжалованию не подлежит».
Однако конспирацию мы не соблюдали, а потому пароли и отзывы не придумывали и не заучивали. Мы вообще находились не в России, а были в жаркой Испании, в Аликанте и, выбрали для встречи McDonald’s только потому, что, во-первых, знали, что там всегда хороший кондиционер, и во-вторых, рядом бесплатная парковка, где можно спокойно оставить свои Bentley, Maserati, Ferrari и BMW, чтобы затем пойти куда-нибудь нормально пообедать и поговорить.
И мы пошли в El Portal Taberna & Wines – пафосный, с недавних пор жутко модный, но и на самом деле неплохой ресторан с преобладанием французской кухни, где в основном собирается местная преуспевающая публика и не бывает туристов.
– Нам нужно кое-что обсудить, – сказал я после того, как мы сделали заказ, и официант отошел от нашего стола.
– С кем? – спросил Тормоз. Он носился как сумасшедший на Ferrari, но по жизни всегда тормозил. Вообще-то Тормозом мы называли его за глаза, а так он был для всех Иван Сергеевич, происходил из знатного дворянского рода, играл с Михалковым в теннис и выбивал долги с неплательщиков в Нижнем Новгороде. Здесь же, в Испании, он построил себе домик в горах площадью полторы тысячи квадратных метров и жил там затворником, признавшись, что с недавнего времени перестал вдруг любить людей. Особенно когда оказывался в окружении большого их количества – где-нибудь в аэропорту или на вокзале. Чтобы побороть в себе это чувство, он стал читать исключительно классическую литературу и регулярно посещать православную церковь в Altea. Однако нелюбовь к людям только усилилась. Гоголь, Лермонтов, Достоевский и Чехов оказались плохими психотерапевтами. Пушкин вроде был ничего, но история с ним самим подтверждала, что «кругом одни шлюхи и пидерасты». Еще хуже оказалось с его тезкой Тургеневым и поэтом Некрасовым. О политике Тормоз никогда раньше не думал, но «Му-Му» и «Кому на Руси жить хорошо» заставили его об этом задуматься. Платонов своим «Котлованом» окончательно добил. И Тормоз почувствовал вдруг родство душ с Жириновским: все люди подонки и подлецы! Прочитав «Последний бросок на Юг» и «Последний вагон на Север» Жирика, перейдя от них к «Великому последнему шансу» Михаила Веллера, Тормоз созрел для политической борьбы. Поэтому я и пригласил его на ту нашу встречу.