Хорошие плохие книги (сборник) - стр. 25
Ругается!
– Заткнись, Бантер!
Ругается!
Затыкаться было не в привычках Билли Бантера. Он редко затыкался, хотя его частенько просили это сделать. А в данном ужасном случае толстяк Филин из «Серых братьев» совершенно не был настроен заткнуться. Он и не заткнулся! Он ругался, и ругался, и ругался не переставая.
Но даже эти ругательства не могли в полной мере передать чувства Бантера. Его чувства, в сущности, были непередаваемы.
Их было шестеро, попавших в передрягу! Ругался и сыпал проклятиями только один из шестерых. Но уж этот один, Уильям Джордж Бантер, ругался за всю компанию и даже чуть больше, чем хватило бы на шестерых.
Гарри Уортон и К° сидели на земле группой, они пребывали в недоумении и бесились. Их намылили, скрючили, обобрали, одурачили, надули!
И т. д., и т. д., и т. д.
А вот кусочек из «Самоцвета»:
– Вот черт!
– А-а-й-й-й-й!!
– У-у-у-й-й-й!
– Бррррррр!
Артур Огастус сел, у него кружилась голова. Выхватив из кармана носовой платок, он прижал его к своему разбитому носу. Том Мерри тоже сел, хватая ртом воздух. Они посмотрели друг на друга.
– Чтоб я сдох! Вот так передряга, черт возьми! – пробурчал Артур Огастус. – Меня прям колбасит! Уууххх! Вот гады! Вот уроды! Трусы несчастные! Жлобы!
И т. д., и т. д., и т. д.
Эти отрывки очень типичны; почти в каждом выпуске можно найти нечто подобное, что теперь – что двадцать пять лет назад. Первое, что бросается в глаза, – невероятное многословие и тавтология (в первом из приведенных отрывков сто с лишним слов, которые с легкостью можно было бы свести к трем десяткам), явно имеющие целью растянуть историю, но в то же время способствующие созданию атмосферы. По той же причине некоторые жаргонные словечки и выражения повторяются снова и снова; например одно из самых любимых – «колбасить», часто повторяются также «гады», «намылить», «бузить». Восклицания «А-а-й-й-й!», «У-у-у-й-й-й!», «Б-р-р-р!» (когда кому-то больно) повторяются бесконечно, так же как «Ха-ха-ха!», которое порой занимает целую строчку, а то и составляет не менее четверти столбца. Жаргонные выражения вроде «Катись ты!», «Ну и колотун!», «Шевели задницей, придурок!» никогда не меняются, поэтому выходит, что сегодняшние школьники говорят на жаргоне, который устарел уже лет тридцать назад. Плюс ко всему при каждом удобном случае, к месту и не к месту, повторяются прозвища и клички. Через каждые несколько строк нам напоминают, что Гарри Уортон и К° – это Знаменитая пятерка, Бантер всегда – Толстый Филин или Филин-из-переходного, Вернон-Смит из «Серых братьев» – Прохвост, Гасси (достопочтенный Артур Огастус д’Арси) – Франт и т. д., и т. д. Заметны неустанные усилия автора непрерывно поддерживать атмосферу и делать так, чтобы каждый новый читатель сразу же понял, кто есть кто. В результате «Серые братья» и «Святой Джим» превратились в очень маленький самодостаточный мирок, мирок в себе, который никто, кому больше пятнадцати лет, не может воспринимать всерьез, но который, следует признать, врезается в память. Используя на примитивном уровне технику Диккенса, автор создает серию шаблонных «характеров», причем в ряде случаев весьма успешно. Билли Бантер, к примеру, – вероятно, один из самых известных персонажей английской литературы; по количеству читателей, знающих его, он стоит в одном ряду с Секстоном Блейком, Тарзаном, Шерлоком Холмсом и несколькими героями Диккенса.