Хорошая девочка. Версия 2.0 - стр. 36
Разве что вот так дома попсиховать и остается, потому как все взрослые люди и понимают объективную реальность, увы.
Натурально, не в школу же мне с этими претензиями идти, не?
А тут под боком еще и полностью равнодушный к сыну отец. Вот что за жесть-то кругом, а?
Лежу. Матерюсь про себя. Жду.
Не совсем понимаю чего: очередного нелепого наезда с обвинениями на пустом месте или бурного исполнения супружеского долга.
Хотя у нас обычно же было так: раз в неделю – охренеть! Раз в две недели – круто, раз в три – хорошо же. И, ежки-плошки, меня же это устраивало? Что я там себе говорила? У всех так, дел много, оба устаем…, а не пошли ли эти аргументы на хрен?
Тут вчера Влад меня просто обнял, а меня трясло, я булькала и полыхала аж до самого вечера. Да и при одном воспоминании, до сих пор, я вполне даже Везувий. Только девочка. Может, Этна?
Моя личная жизнь, в принципе, не так чтобы задалась, да.
Мне сорок лет. Я могу уже называть вещи своими именами.
Первая, школьная, ну, у всех же была школьная любовь? Да? Окончилась принудительно. Мы только тискались по укромным углам, обнимались на дискотеках, пара поцелуев – верх разврата, да. Стреляли глазками, а потом «чемодан-вокзал-Ухта», и все. Меня увезли из Ижевска, с родины дедушки, с выпускного после десятого класса. Школу заканчивала я уже в Ухте.
Так, мой Лешка и остался лет на пять волшебным эльфом – с которым все хорошо, ярко, нежно, трепетно и невероятно страстно. Притом что про страсть мы знали тогда, в принципе, ничего.
Да, мощная, всепобеждающая любовь настигла меня на третьем курсе. Хотя началась эта эпопея на втором, но серьезно полыхнуло тогда на третьем.
Спасибо Нине. Сейчас я могу уже спокойно ее поблагодарить. Я серьезно повзрослела, многое отпустила из своей жизни. Но есть занозы, оставшиеся в сердце, да.
Нинок молодец, всегда пеклась о нас, непутевых. Все время пыталась предупредить, предостеречь, помочь. Но кто слушает голос разума в двадцать лет?
Вот и мы с Лей такие, дурочки.
Из нашей тогдашней девичьей компании, только моя соседка по общежитию, Регина, чихала на Нинкины замечания. Бог ей судья, однако.
После пятого курса я метнулась на пару дней в Ижевск по наследственным делам. Там меня мощно и накрыло. Я даже Нинке в бумажных письмах писала что-то вроде: «Потому что есть Алешка у тебя, об Алешке ты вздыхаешь зря, об Алешке все твои мечты, только о Сереге позабыла ты…».
И о карме позабыла тоже, дура.
Пока я млела рядом со своей школьной любовью, мой Сережа, страстная и долгая взаимная любовь со второго по пятый курс, оказался в постели моей подруги Регины.