Хорошая девочка. Версия 2.0 - стр. 38

И первое, и второе для меня было странно, поэтому, может, я вначале слегка подтупливала.

Димка был классный: веселый, активный, задорный, но совершенно несознательный. Отличный парень, но бизнесмен абсолютно никакой. Дела его кадрового агентства изрядно просели, когда он расстался со своей милфой. Боги, в те времена, пятнадцать лет назад, даже термина такого не было, говорили «солидная любовница в возрасте».

Если откровенно – я могла бы их вытащить. Но я до этого проконсультировалась со взрослой, разумной адекватной и много повидавшей дамой, Нинкиной мамой, Алевтиной Ивановной. Эта прекрасная женщина мне сказала одну вещь, что я до сих пор храню в сердце:

- Мышка-малышка, если этот хмырь до сих пор, проработав вместе с тобой столько времени, ни замдиректора тебе не дал, ни под венец не утащил – да не пошел бы он на хрен? Ты сама по себе можешь очень много. Зачем дарить бриллианты свиньям, что не в состоянии их оценить?

Я тогда решила, что Алевтина Ивановна права.

Прооралась, прорыдалась да и заморозилась напрочь. Полгода пожила на успокоительных и снотворном. Потом поехала в Ухту, послушала дорогих родственников, опять поплакала.

И устала. Устала от чувств и эмоций. От постоянных провалов, разочарований и боли.

Месяц вдохновенно страдала, а затем взялась-таки за ум.

Для начала бросила всякую левую практику, не связанную с наукой. Потом определила для себя стиль поведения и удобную маску, такую, прохладно-отстраненную.

И начала детей учить. И науку слегка подталкивать, куда-нибудь.

Заработалась, заигралась, привыкла. А там в моей жизни, спустя пару лет активного преподавания на родной кафедре в Универе, появился Александр Михайлович Миронов.

Прости, Господи, вот же дура я была, да?

22. Глава 20: Наизнанку. Морально

«Жизнь отреченья, жизнь страданья!

В ее душевной глубине

Ей оставались вспоминанья...

Но изменили и оне...»

Ф.И. Тютчев

Что можно сказать про наш с Сашей интим?

Ну, ничего плохого. Правда, и хорошего тоже немного. Вообще, на мой взгляд, говорить там не о чем и раньше было, а с этого лета так и вовсе – тишь да гладь. Вот только с благодатью не сложилось.

Все у нас так. Нормально.

Обычно. Привычно.

Приятно.

Может, по молодости лет Александру и были свойственны страстные порывы, но мне он достался умудренный годами, опытом, остепенившийся, замедлившийся до уровня моей неразвитой, но уже покалеченной постельной активности. Так что темпераменты у нас (у меня в тридцать и у него в пятьдесят) совпали.

Вот тогда раз совпав, мы и прожили десяток лет.

И вполне складно, сказала бы я еще месяц назад.