Хорёк - стр. 13

Наверняка такой план, распространявшийся также и на комнату Якова Срульевича, имелся у активной предприимчивой соседки, но вот что заставило её бросить взгляд в направлении Сергея – уступавшего ей минимум лет десять и при этом женатого: я не знаю. Совсем, видно, дошла до ручки в своих матримониальных позывах потерявшая представление о реальности соседка, если она пыталась отбить Сергея у Марины! Не говоря уж о разнице в возрасте – лет пятнадцать – Петрусь проигрывала Марине и во всём остальном. Невысокая стройная блондинка гораздо лучше сочеталась с Сергеем – тоже невысоким, но крепким парнем, работавшим строителем. На хрена ему нужна была наглая жирная корова, помимо глупости и нахрапистости отличавшаяся ещё и воровскими замашками!? В сочетании с нимфоманией получался такой букет, нюхать который желающих не возникало, так что когда несостоявшаяся вдова принялась откровенно заигрывать с Сергеем: то все выступили против. Случившийся у Марины с Петрусь-старшей конфликт закончился лёгкой потасовкой, победа в которой обязана была достаться старшей по возрасту и более увесистой по массе, но вмешавшийся Сергей прекратил тогда безобразие. Он оттащил Марину, собиравшуюся уже вцепиться в пышные рыжие волосы и разодрать их, и в грубой форме послал разошедшуюся соседку. Долго ещё ближние квартиры вспоминали эту историю: нечасто даже в наших условиях дело доходило до такой остроты и напряжённости, и обнаглевшую до последней крайности Петрусь долго ещё обходили стороной возникавшие поблизости мужики.

Это всё случилось несколько позднее, а в первые мои годы я ещё только осваивал жизнь, поворачивавшуюся ко мне совершенно разными сторонами. Хотя неприятных встречалось намного больше: и главным стало прояснившееся окончательно года в три моё явное отставание от сверстников в росте. Если по размеру головы или длине рук я практически не отличался от знакомых сверстников, то во всём остальном разница выглядела разительно и очевидно. Маленькое щуплое тельце явно не хотело превращать съедаемое в больших объёмах в мышцы и кости: хоть, как говорила мать, я и жрал иногда даже за двоих, тело оставалось совсем мелким и откровенно худосочным, так же как и ножки, явно не желавшие расти в длину. Нельзя сказать, что я был дистрофиком: то вкусное и обильное питание, которое мать обеспечивала при помощи заветных холодильников на работе, безусловно не дало бы мне пропасть и зачахнуть! Но в чём именно заключалась причина затормозившегося роста, мы так и не узнали. Хождения по врачам, не видевшим в моём случае чего-то необычного, заканчивались одним и тем же: успокаивающим похлопыванием по плечу – реальным или мысленным, советами почаще бывать на свежем воздухе и выписыванием каких-нибудь витаминов. Несколько раз – несмотря на отчаянное сопротивление – мать устраивала мне усиленное кормление белыми или цветными шариками и бусинами, однако никакого действия они не оказали: я всё так же разрастался не в высоту, а вбок, росли у меня только голова и руки, в ущерб всему остальному, явно отстававшему в развитии. Хотя нет, росло кое-что ещё: вопреки логике и здравому смыслу, выпирая и выделяясь на тощем теле огромным могучим довеском.