Холодок - стр. 5
Пенелопа окинула взглядом вечерний сумрак и произнесла:
– Немножко?
При этом Пенелопа прекрасно понимала девочку, в чьи годы она сама точно так же бегала куда угодно, где было интереснее собственного двора, и точно так же возвращаться домой не особо торопилась.
– Угощайтесь – сказала Ванда, протягивая корзину.
Урсула взяла с вершины горки пару ягод, в то время как Пенелопа провела пальцами по землянике, оценивая на ощупь в полумраке количество, после чего спросила:
– Сколько же времени ты потратила, чтобы собрать столько?
– Я просто быстро собираю. – На какое-то время Ванда захихикала, а потом добавила: – А ещё я знаю места, где нужно собирать.
– А ну-ка! Давай, признавайся! – шутливо пригрозила Пенелопа, хватаясь пальцами за кончик носа Ванды. Девочка засмеялась. – Я украду немного – добавила Пенелопа, взяв одну ягоду из корзины.
– Возьми ещё – предлагала Ванда.
– Ну раз ты настаиваешь…
Пенелопа положила в рот ещё пару ягод, после чего поторопила девочек возвращаться домой.
Приблизившись к дому, Пенелопа передала тушку зайца Урсуле и сказала:
– Иди домой. Скажи, я скоро приду, только провожу Ванду.
Урсула убежала в сторону дома, прижимая к себе тушку зайца, который казался едва ли не больше неё самой.
Тем временем Пенелопа продолжила идти дальше по улице, а Ванда продолжала угощать её земляникой.
Заметив проходящую мимо Пенелопу, семнадцатилетний сосед Йен, спрятавшись за яблоневым стволом, не отрывал от неё взгляд даже в полумраке. Ещё с детских лет он не мог налюбоваться ею. В своих сокровенных мечтах он представлял свою будущую жизнь возле неё, где она рожает ему детишек и каждую ночь делит с ним ложе. Разум Йена с большой неохотой возвращался в реальность. Хотя, впрочем, он никогда не возвращался целиком. Какая-то его часть уже буквально жила отдельно от его тела там, где он обнимает соседскую девушку и гуляет с ней под луной. Сама Пенелопа никогда не заводила долгих разговоров со своим соседом. Она обязательно здоровалась с ним, как и со всеми, а иногда даже интересовалась тем, как у него дела. Йену казалось, что, когда она спрашивает о том, как его дела, ему предоставляется отличная возможность завязать разговор с этой красоткой и сделать первый шаг на пути к тому, чтобы его фантазии стали хотя бы чуточку ближе к реальности. Но Пенелопа спрашивала о делах при встрече с Йеном просто из вежливости, когда ей надоедало говорить каждый день «привет» и хотелось сболтнуть что-нибудь новое. Но каждый раз Йен впадал в ступор, когда эта красотка интересовалась тем, как у него дела. Его охватывала дрожь, мысли путались, и он не мог вымолвить ничего кроме «нормально» и «пойдёт». После таких ответов Пенелопа шла дальше по своим делам и Йен был готов повеситься оттого, что она так рано удалилась и ему с болью приходилось чувствовать каждый сантиметр, с которым увеличивается пропасть, разделяющая Йена с его мечтой. Вот и теперь он смотрел на то, как расстояние между ними увеличивается и силуэт Пенелопы становится всё менее отчётливым в сумерках.