Холодная кровь - стр. 22

Анара́д уловил просочившийся через стынь запах дыма, втянул его, прикрыв веки, и выдохнул, раздувая ноздри, устремляя взгляд в гущу бора. Шагнул с порога, на ходу натягивая на чистое тело рубаху, так и оставшись босым, ступал по жухлой траве, усыпанной шишками. Запах становился всё гуще, а холод уплотнился. Костёр жгли на окраине бора — все называли его слепым холмом, потому что лес выходил за пределы города и обрывался далеко у берега. Вспорхнула сова с ветвей, сбрасывая на княжича колючую старую хвою, мелькнул огонь средь деревьев. Анара́д улыбнулся.

Здесь, недалеко от стен, таилось старое заброшенное капище, к которому посадские приходили редко, хотя раньше оно было единственным местом, связывавшем людей с Богами, но, когда построили в самом городище новое святилище, тропки сюда заросли — капище стало частью дикого леса. Домина любила здесь бывать, хотя Анара́д не понимал, что её тут привлекало.

И сейчас, по всему, видно, оживила она огнём священный холм. Анара́д, пригибаясь под низкими лапами, вышел к берегу. В избёнке, что вросла в землю чуть поодаль от частокола святилища, горел огонь. Изба была старой, и считали, что была поставлена одним волхвом, что жил тут до того времени, как пришли князья.

Поднявшись по скособоченному от старости порогу, княжич толкнул дверь, вошёл, низко пригибая голову в натопленную клетушку, пахнуло запахом травяным. Анара́д оглядел стол, на середине которого стояла глиняная плошка, наполненная маслом, фитиль в ней горел тускло, освещая стены с полатями и лавками. Домины здесь не было. Княжич прошёл чуть вперёд, положив ладонь на пышущую жаром белёную мелом глиняную стенку печи.

Внутри него жар разлился жидким сплавом, когда слух тронул почти бесшумные шаги за дверью, и не успела Домина войти в дверь, как Анара́д сгрёб её в охапку и к стене притеснил, сжимая упругие груди с твёрдыми сосками, упершимися в его ладони горошинами. Не испугалась — знала, что внутри её ждали, погладила лопатки порывисто, вонзая пальчики в мышцы, сминая и сводя, от чего дрожь потекла по телу к самым стопам. В тусклом свете влажно и вожделенно блеснули её глаза. Он, напряжённый до предела, поймал её холодные с улицы губы, впился жадно и одичало.

— Тише, княжич, тише, — прошептала, — весь пыл свой растеряешь раньше времени, — тихо и бесстыдно рассмеялась, прижимаясь гибким станом к его телу — дразнила нарочно.

— А за это ты не переживай, Домина, — Анара́д собрал в горсти её густые, переливающие блеклым золотом, мягкие, как лебяжий пух, пахнувшие еловой смолой и горьким дымом волосы, поднёс к лицу, втягивая запах, потянул назад, другой рукой сжал её челюсть, разжимая и впиваясь поцелуем в раскрывшиеся губы, перекрывая ей дыхание, но уже не таким рьяным — не спешил, смакуя, будто сладость ягоды малины, вкус её тонких, но чувственных губ. Домина задохнулась, обхватила его уже крепче. Анара́д, теряя терпение — оно и так его жгло нестерпимо изнутри весь вечер — подхватил её под бёдра, поднимая с пола, пронёс к столу, умастив на самый краешек. Молча собрал вымокший в росе подол, задирая его до пояса, огладил покатые твёрдые бёдра, смял да рывком к себе ближе рванул.