Хольмганг - стр. 16
Например, он мог сказать, что, по всем признакам, у девчонки противная болезнь, или крикнуть, что пока один викинг треплет молодую плоть, другие набивают карманы золотом. Если кандидат в насильники имел живот толщиной с бочку рейнского вина, то Олаф мог соблазнить его тем, что он пропускает начало пира, и та же приманка безотказно действовала на тех, кто сам пропах рейнским вином с головы до ног.
Нет, не зря в его роду водились волхвы. Олаф-рус, которому молва приписывала умение читать мысли, часто знал наперёд, что скажет или как поступит тот или иной человек. Он пользовался этим умением, в том числе и чтобы предотвратить насилие. Но иногда и он ошибался, и слова не действовали. И тогда Олаф очень хотел пролить кровь насильника, наплевав, что навлечёт тем гнев чьего-то племени на свой род. Заклятие, вынуждавшее молодого руса вмешиваться туда, куда вмешиваться необязательно, заставляло его же мучиться телом и душой каждый раз, когда он, поборов желание разрубить насильнику голову, уходил в сторону. Олаф мужественно терпел эту муку, никому о ней не говорил и надеялся, что с возрастом это пройдёт, но пока.
– Эй, Гуннар Поединщик, эти крики мешают нам! – крикнул он изо всей силы. – Или ты хочешь, чтобы серебряный голос нашего скальда портил девичий визг?!
Шум в каюте тотчас прекратился. Дверь отворилась, и на пороге показался озлобленный Гуннар. Он стряхнул с кончика ножа кровь и, запахнув рубаху, спросил:
– Ты не хуже меня знаешь, что ещё пара оплеух и рабыня бы заткнулась, так почему ты мешаешь мне отдыхать?!
На самом деле Олаф ничего такого не знал, потому что никогда не брал девушек силой.
– Ты также знаешь, что, уже начиная с завтрашнего дня, мне нельзя будет прикасаться к женщинам, дабы сберечь силы для поединка. Так почему ты мешаешь насладиться тем, ради чего я проливаю кровь?!
Рядом с покрасневшим от ярости викингом тенью возник его побратим Эгиль. Человек, что держал перед Гуннаром щит в большинстве его хольмгангов.
– Почему?.. – с улыбкой сказал молодой рус. – Да потому что, натешившись с девкой, ты тут же заснёшь и не услышишь сегодняшнюю сагу нашего Флоси Среброголосого!
Гуннара передёрнуло. Меньше всего в этой жизни он мечтал послушать вышеупомянутого скальда, почему и удалился в каюту, но сказать такое вслух значит признать, что переживаешь, как Флоси ославил тебя в последней песне.
– Эй, рус! Не смей вмешиваться! Эта девушка пустыни – мой подарок, как и две предыдущие! Гуннар волен поступать с ней как хочет! – всполошился старик.
Олаф уже знал, почему жертвой Гуннара стали обитательницы пустынь и почему старик так хочет, чтобы мучения продолжались, но ничего не сказал старику, а сказал его хольмгангеру: