Хочу вспомнить все - стр. 34
Глава 8
Петроград встретил нас жуткой непогодой. Каждый день с Финского залива дул пронизывающий холодный ветер, а мрачные свинцовые тучи, словно немые предвестники надвигающейся катастрофы, стремительно мчались по небу. Но не только ненастье влияло на настроение людей. То тут, то там раздавались возгласы недовольства, которое уже никто не хотел скрывать. Обстановка в городе накалялась с каждым днем. Какая-то темная сила умело управляла неграмотным народом, играя на его неразвитости и трусости интеллигенции, не желавшей вмешиваться в дела государства и предпочитавшей отсиживаться по домам вместо того, чтобы вести активные действия. К сожалению, когда Временное правительство во главе с Александром Федоровичем прозрело и осознало, что совершило непростительно много ошибок, времени на то, чтобы их исправить, не осталось. Было уже слишком поздно.
– Можно войти? – стоя в дверях кабинета Керенского, спросил Николай Аничков. – Как вы и пожелали, я прибыл в полное ваше распоряжение.
– Проходи, проходи, – на секунду подняв голову от бумаг, проговорил Александр Федорович, указывая на стул. – Рад видеть подле себя единомышленника в столь сложное для нашей страны время… Надеюсь, что еще не поздно…
– Вы правы, настрой у подавляющей части людей весьма враждебный. Все утомлены войной, растет волна слухов и протестов. Все ждут от вас решительных действий.
– Хм, решительных действий, – горько усмехнулся Керенский. – Да как они возможны, когда всякий тянет на себя одеяло, пытаясь урвать лучший кусок. Все разобщены! Социал-демократы, социалисты-революционеры, народные социалисты… К тому же, как ты знаешь, каждая из этих партий имеет два крыла: меньшевики и большевики, минималисты и максималисты. Такого не было никогда! В России слишком много партий, стремящихся не к объединению, а, наоборот, к разделению. Попытка объединить их, выработать общую программу действий оказалась непосильной ношей. Я давал им возможность, Бог свидетель, но что из этого вышло? Все пошло прахом. Мы предоставили народу слишком много свободы… слишком много.
– Вероятно, для того, чтобы объединить под своим началом людей, нужны более жесткие и хорошо продуманные меры с вашей стороны, – прозрачно намекнул Аничков на стремление Керенского быть «хорошим для всех».
Александр Федорович как-то странно поглядел на Николая, не произнеся при этом ни слова.
– Чтобы иметь возможность сильной рукой управлять такой огромной страной, как Россия, необходимо иметь мощную опору под ногами и сильный тыл, – наконец выдавил из себя Керенский. – На кого мне опираться? На меньшевиков-оборонцев или меньшевиков-интернационалистов? Одни выступают против войны, другие за. Или на большевиков, открыто агитирующих солдат, рабочих и крестьян захватить власть и передать ее Советам? Многие критикуют Временное правительство, в том числе и твоего покорного слугу, характеризуя меня как человека медлительного, безынициативного. Но Россия – это не Городская дума. Управлять ненадежным кораблем среди разъяренного шторма никак нельзя. В феврале мы выпустили джина из бутылки, искренне желая при этом нашей злосчастной родине обрести свободу, равноправие, пустить ее по пути демократии. Однако все пошло совсем не так, как мы мечтали.