Хочу вспомнить все - стр. 23

, Гершеля^>21, Гальтона^>22 и многих других. Моя подруга Сонечка Заварская всегда удивлялась, как я могу читать такую белиберду, и старалась приучить меня к французским любовным романам. Ах, милая Соня! Где ты сейчас? Что проклятая революция сделала с тобой? Во время моего последнего визита в Москву я так и не смогла найти тебя, чтобы отблагодарить за помощь и поддержку в трудное для меня время.

Моя жизнь покатилась под откос в тот день, когда я получила письмо из дома. Прошло уже столько лет, а я помню его наизусть.

«Моя дорогая дочка, мое сокровище, моя гордость, – так оно начиналось. – Мне очень жаль огорчать тебя, но, к сожалению, я вынуждена это сделать. Мы долгое время скрывали от тебя правду: твой отец смертельно болен. Врачи, увы, ничем не могут ему помочь. Бóльшая часть состояния ушла на процедуры и лекарства, однако улучшение так и не наступило. Нам пришлось даже продать дома, оставив только тот, в котором мы живем. Твоему отцу с каждым днем становится все хуже и хуже. Серж просил не беспокоить тебя, убеждая меня, что все пройдет, и он обязательно поправится, но я-то вижу, что дни его сочтены. Поэтому я прошу тебя вернуться домой как можно скорее. Любящая тебя мама».

Трудно описать словами, что я почувствовала, прочитав письмо матери. Это было как гром среди ясного неба. Я не могла поверить: как такое возможно? Отец? Болен? Это не могло быть правдой! Нет-нет-нет! В моей памяти papa всегда был сильным, смелым, основательным человекам, немного суровым (профессия накладывала свой отпечаток), но никак не больным. Представить его немощным, прикованным к кровати, я не могла.

– Моя дорогая, – услышала я голос одной из учительниц, – идем, тебя ждут. Надо поскорее собрать твои вещи.

– Кто? – недоуменно посмотрев на нее, спросила я. – Кто ждет меня?

– Вера Васильевна^>23 поручила Леопольде Карловне проводить тебя на вокзал и посадить в самый первый поезд, идущий на Москву.

– Я… я не понимаю, – потупив взор, пробормотала я.

– Милая девочка, – обнимая меня за плечи, со слезами на глазах проговорила учительница математики, – увы, нам все уже известно. Мне так жаль… Но ты должна быть мужественной! Крепись, и Господь да поможет тебе!

Прощание со Смольным, в котором я уже не могла продолжать обучение из-за финансовых проблем семьи, прошло тихо, без эмоций. Я видела сочувствующие взгляды, слышала перешёптывание девочек за моей спиной, охи и ахи учительниц, всхлипывание подруги Сонечки. Но я не нуждалась в их сострадании. Сказать по правде, мне вообще ничего не нужно было в ту минуту. Я хотела лишь одного: чтобы мой обожаемый отец поправился. Я молилась всю дорогу от Санкт-Петербурга до Москвы, трясясь в вагоне второго класса. Однако… чуда не произошло. Он скончался за час до моего приезда. Мне так и не удалось ни поговорить с ним, ни проститься…