Хочу тебя проучить - стр. 27

— Надо же, какое невезение! — всплескивает ладошками мама.

— Так тебе и надо! — мой голос сочится ядом. — И почему Кил выбрал именно ухо, не знаете случайно, господин? Закон бумеранга. Слышали о таком?

У меня даже настроение поднимается. Так тебе и надо, козлина! Нечего лезть ко мне с поцелуями!

— Лучше заткнись по-хорошему! — мажор надвигается на меня и нависает всей массой.

Радужку глаза полностью закрывает потемневший зрачок, и я вижу в нем своё отражение, которое мне совершенно не нравится. Но Киллер тоже не дремлет. Он рвётся в руках тети Нины и заливается лаем.

— Кристина, где твои манеры? — мама укоризненно смотрит на меня, потом забирает у соседки тойчика и поворачивается к мажору. — Рану нужно обработать.

— Ну, мама!

— Не мамкай, невоспитанная девчонка, — прикрикивает на меня и важно поднимается по ступенькам. — Молодой человек, за мной!

На моем лице, видимо, написана такая ярость, такое желание пнуть, что мажор огибает меня по кривой, прижимаясь к стене, но идёт следом за мамой.

— Кристя, что это сейчас было? — шепчет тетя Нина.

— Не знаю. Не понимаю, — пожимаю плечами я. — Мама словно… пришла в себя.

— Может, поправилась?

— Эх, если бы!

Я поверить не могу в своё счастье. Неужели мои мучения закончились? После смерти отца ни минуты не было спокойной. И вдруг…

— Я боюсь, — всхлипываю от потрясения. — А если это новая стадия? Ещё более страшная?

— Не плачь, моя девочка, не плачь, — тетя Нина прижимает меня к большой груди. — Иди домой, глядишь, этот красавчик радость принесёт в вашу семью.

— Да вы что? Этот мерзавец?

— Беги уже.

Соседка подталкивает меня в спину. Я поднимаюсь на свой этаж. Стою минуту в коридоре, прислушиваясь к звукам. А дома все спокойно, только Киллер недовольно ворчит в вольере, куда его засунула мама в качестве наказания, да слышатся тихие голоса.

Эта минута помогает прийти в себя и выработать линию поведения. Зря я погорячилась в коридоре. При маме нельзя не только показывать свою ненависть к мажору, но и подавать виду, что мы знакомы.

Раздеваюсь, отношу сумки, брошенные у порога, в кухню и, вздохнув, иду в папин кабинет, откуда доносятся голоса.

Это ещё один поразительный  момент небывалой ночи. Год кабинет был заперт на ключ. Мама, как тигрица, бросалась к нему и закрывала телом вход, даже если я просто хотела зайти и протереть пыль.

У распахнутой двери останавливаюсь, боюсь войти, зато наваливаются воспоминания. С какой любовью папа обставлял эту комнату! Здесь все напоминает о нем. Горло сжимает спазм. Кажется, ещё недавно мы были так счастливы!